"Борис Левин. Голубые конверты (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

Я их не люблю. Они так высокомерно обращаются с нашими инженерами, что
иногда хочется им плюнуть в морду. Получают они жалованье половину
долларами, а половину советскими деньгами. Для них все лучшее - и еда, и
квартира-. Это, конечно, обидно. Честное слово, я нашего инженера никогда
не променяю на ихнего. Это люди очень узкие, кроме своей специальности,
они ничем не интересуются. И вот, когда это гладкое животное, чисто
выбритое и одетое в шевиот, еще с тобой разговаривает, как дама с
лорнетом, то приходишь в такое бешенство! Вне работы мы с ними совершенно
не сталкиваемся. Они живут особняком. Конечно, не все такие, есть среди
них и более симпатичные.
Так-то дела, Соня. Что у вас нового? Почему вы так мало пишете о себе?
Что слышно в Москве? Где вы бываете? Ходите ли в театр? Я уже забыл, и как
выглядит театр. В киношку как-то забрел, но там шла такая дрянь, что я
прекрасно выспался. Если пришлете папиросы - спасибо. А книги не надо, мне
их все равно некогда читать. Я еле-еле газету успеваю просмотреть. У меня
к вам провьба, - только если это вас не затруднит, - купите мне свитер.
Деньги я вам сейчас же вышлю.
Но условие, слышите, Соня, если это для вас составит хоть малейшее
затруднение, то ни в коем случае не надо. Как ваше настроение? Пишите обо
всем и подробно. Жду с нетерпением писем. Будьте здоровы. Целую руку.

Ваш В. Гурьин".

"Дорогой Боря!
Вчера получила ваше письмо, а сегодня уже пишу ответ - видите, как
аккуратно. Мне кажется, это нехорошо, что вы и остальные ваши инженеры
чуждаетесь иностранных специалистов. Наоборот, надо чаще с ними
встречаться, чтобы больше от них узнать. А то, что они дорого обходятся, -
это ничего.
Уверяю вас, Борис, что когда-нибудь им это гораздо дороже обойдется.
Сейчас, по-моему, нашему инженеру нужно как можно скорее научиться тому,
что знают иностранные специалисты, и чем скорее, тем быстрее мы от них
избавимся.
Свитер я вам завтра же пошлю и папиросы тоже, это для меня не
составляет никаких затруднений ("Как же, есть у тебя время ходить по
магазинам и на почту, - недовольно пробурчал Дмитрий Павлович и сам себя
успокоил: - Ничего не поделаешь, на то ты и шеф"). Вы спрашиваете, как я
живу. Так, попрежнему. В театре бываю, но редко. Начала изучать
стенографию. Пока успешно. Вы как-то спрашивали в одном из ваших писем
относительно моего пения. О, Борис, это так было давно, что я даже забыла,
что я когда-то пела. И как это вы помните все эти мелочи? Даже удивляюсь.
У вас, вероятно, удивительная память. Я, например, очень мало что помню. А
вы - и в. каком платье, и что роза была. Удивительная у вас память!
Почему вы не пишете никогда о прошлой своей жизни? Это интересно. Что
же вам еще написать? В Москве ничего особенного. Сейчас самое интересное в
провинции - вот в таких местах, где вы. Хотя и в Москве работают все, и,
надо сказать, здорово работают.
Вот мне пришлось быть в компании вузовцев - я прямо удивлялась, какое
растет у нас прекрасное поколение. Там были мальчики и девочки, самому
старшему из них не больше девятнадцати лет. А какие они умные и все знают,