"Юрий Абрамович Левин. Схватка (повесть) " - читать интересную книгу автора

- Страшное, батя, - сказал Михась и, глотнув холодной родниковой воды,
поведал отцу и Емельяну про трагическую судьбу комсомолки из райцентра Сони
Кушнир.
Жила Соня, как и многие юноши и девушки в этом небольшом местечке, не
ахти в каком достатке. Шикарных платьев не имела, каблучками не стучала по
дощатому тротуару, ибо только по большим праздникам - на Первомай или
Седьмое ноября - обувалась в кожаные ботиночки, а все остальные дни в
войлочных тапочках ходила. Но пленяла весь райцентр красотой. Соня идет -
все заглядываются, каждому хочется взглянуть на ее лицо и восхититься
красотой, которой природа так щедро одарила обыкновенную девушку - дочку
тетушки Ханы, уборщицы в нарсуде, женщины, которой было чуть больше
пятидесяти, но выглядела на все семьдесят, а все потому, что одна без мужа
растила дочь и сына. Тетушка Хана гордилась своей Соней, но людям всегда
отвечала так: "Красавица, говорите? А какая женщина в молодости не
красавица? Возьмите меня... В девятнадцать лет я кое-кому тоже кружила
голову..."
Кроме красивого лица и точеной фигуры, у Сони был и отменный голос.
Певунья и только! Она пела на маевках, на вечерах в нардоме, пела в
праздники и в будни. Много песен у Сони - и про любовь, и про тачанку, и про
полюшко-поле...
А парни, парни с ума сходили, изо всех сил старались завоевать
расположение Сони, но она ни на какие ухаживания не реагировала. Не потому,
конечно, что неприступной и гордой была, нет, просто ее пора еще не пришла,
и оттого ко всем была одинаково расположена. А Гришку Баглея, дурня, который
напьется и рукам волю дает, отчитывала по всей девичьей строгости.
Но вот Гришка власть заимел и решил поизмываться над Соней. Ворвался к
ней в дом и учинил на глазах у тетушки Ханы насилие: над девичьей честью
надругался, пьянчуга. Потом на улицу Соню вытолкнул, связал ее руки длинной
веревкой и, сев на коня, помчал галопом по улицам райцентра. А Соня,
привязанная к седлу, босая и обнаженная до пояса, обливаясь слезами, сначала
бежала что есть сил, потом, совсем обессилев, упала наземь, но Гришка лишь
хохотал и пришпоривал коня, волочившего по брусчатке Соню. А в комендатуре,
куда садист-полицаи доставил комсомолку, вконец замучили ее. Все
допытывались от Сони выдать тех, кто написал на виселице "Для вас,
фашисты!". Но она молчала. И молча скончалась. Не стало и тетушки Ханы:
сердце не выдержало.
Когда Михась кончил горестный рассказ про Соню-мученицу, тишина надолго
поселилась в избе. Окаменело сидели на лавке и дед Рыгор, и Емельян, а по
лицу Олеси катились слезы.
Емельян, опершись о стол, приподнялся и, прихрамывая, подался к выходу.
Побыть наедине надобно ему, посоветоваться кое в чем с самим собой, ибо
понимал, что услышанное от Михася требовало от него не столько возмущения и
негодования, - это чувство рождалось в нем само собой, - а действий. Но
каких - вот вопрос. Поэтому и вышел из избы на волю, в лес. Проковылял
метров с полсотни от крыльца и, заметив обросший мхом пенек, присел на него.
Расстегнул ворот гимнастерки, положил у ног автомат и машинально как-то рука
потянулась в карман за карточкой. Знал же, что нет ее там, а шарил, искал...
Перед глазами резко шевельнулась трава. Пригляделся Емельян и заметил
пичугу - птичку с яркой желтенькой головкой. Выбежала она из высокой травы и
остановилась прямо перед ним. Потом, испугавшись, отскочила в сторону.