"Марк Леви. Между небом и землей" - читать интересную книгу автора

показывают, что люди в ее положении могут улавливать сигналы из внешнего
мира, поэтому следует крайне тщательно относиться ко всему, что говорится в
присутствии больной.
- Мама хотела узнать, вернусь ли я когда-нибудь. Профессор спокойно
ответил, что и этого не знает, нельзя терять надежды, известны случаи, когда
больные возвращались после нескольких месяцев - такое случалось очень редко,
но случалось. "Все возможно, - сказал он, - мы не боги, мы знаем не все. - И
добавил: - Глубокая кома - загадка для медицины".
Как ни странно, она почувствовала облегчение - ее тело было в порядке.
Диагноз не слишком утешительный, но зато и не окончательный.
- Полный паралич необратим. А в случае глубокой комы всегда есть
надежда, пусть самая маленькая, - добавила Лорэн.
Неделя сменялась неделей, и каждая была длиннее предыдущей. Она
проживала их, питаясь воспоминаниями и мыслями о мире вокруг. Однажды ночью,
когда Лорэн грезила о жизни по ту сторону двери палаты, она представила
коридор, медсестер, бегающих с охапками медицинских карт или толкающих
тележки, коллег, переходивших из одной палаты в другую...
- И тогда это случилось в первый раз: я оказалась посреди коридора,
который с такой силой представляла. Сначала я подумала, что воображение
сыграло со мной такую шутку - я хорошо знала обстановку, ведь это больница,
где я работаю. Но все вокруг потрясало реальностью. Я видела, как ходят
люди, как Бетти открыла шкаф, достала оттуда компрессы и снова закрыла, как
прошел Стефан, потирая голову. У него нервный тик, он всегда так делает.
Она слышала шум лифта, чувствовала запах еды, которую разносили
дежурные.
Лорэн же не видел и не слышал никто. Люди проходили рядом, даже не
пытаясь обогнуть ее, совершенно не замечая ее присутствия. Почувствовав
усталость, она вернулась в свое тело.
В следующие дни Лорэн научилась передвигаться по госпиталю. Она
подумала о столовой и тут же очутилась там, вспомнила о приемном отделении -
и оп! она уже там. После трех месяцев упражнений она уже могла удаляться от
госпитального комплекса. Так она разделила ужин с французской парой в одном
из своих любимых ресторанов, посмотрела половину фильма в кинотеатре,
провела несколько часов в квартире матери.
- Больше я этого не делала; было слишком тяжело находиться рядом и не
иметь возможности ничего сказать.
Кали чувствовала ее присутствие и, поскуливая, бегала кругами; это
доводило Лорэн до безумия.
Тогда она вернулась сюда: в конце концов, это ее дом, и здесь она
чувствовала себя лучше всего.
- Я живу в абсолютном одиночестве. Вы не представляете, что это
значит - не иметь возможности ни с кем поговорить, быть совершенно
прозрачной, не существовать ни в чьей жизни. Теперь понимаете, как я была
удивлена и взбудоражена, когда вы заговорили со мной там, в шкафу, и когда я
поняла, что вы меня видите? Не знаю, почему так случилось... Но только бы
это продолжалось, только бы я могла общаться с вами, у меня накопилось
столько всего, что я хотела бы высказать!
Лихорадочный поток фраз сменился тишиной. Слезы заблестели в уголках ее
глаз. Она посмотрела на Артура, провела рукой себе по щеке и под носом.
- Вы, наверно, принимаете меня за сумасшедшую?