"Марк Леви. Между небом и землей" - читать интересную книгу автора

тот превращается в мужчину, но до конца еще мужчиной не стал, иначе они и по
сегодняшний день оставались бы вместе. Она сочла ответ чистосердечным, но
тут же поинтересовалась, почему все сорвалось. Потому что он был слишком
цельным человеком. "Собственником?" - уточнила она, но он настаивал на слове
"цельность".
- Моя мать обучала меня с помощью историй об идеальной любви, а наличие
идеалов создает серьезные затруднения.
- Почему?
- Ты ставишь планку слишком высоко.
- Для другого?
- Нет, для себя.
Ей бы хотелось получить более подробные объяснения, но он воздержался
из боязни показаться старомодным и смешным. Она все же предложила ему
рискнуть. Зная, что никакая удача не поможет сменить тему, он согласился.
- Разглядеть счастье, когда оно лежит у твоих ног, иметь смелость и
решимость нагнуться, подобрать его, прижать к себе... сохранить. Это разум
сердца. Просто разум, без разума сердца - всего лишь логика, и она недорого
стоит.
- Значит, это она тебя бросила! Артур ничего не ответил.
- А ты так до конца и не исцелился.
- Вовсе нет, я исцелился, хотя и не болел.
- Ты не сумел любить ее?
- У счастья нет владельца. Иногда нам выпадает шанс взять его в аренду,
стать его квартиросъемщиком. И надо быть очень аккуратным с квартплатой,
иначе мигом выставят за дверь.
- Звучит обнадеживающе.
- Все боятся каждодневноеTM, как будто она несет в себе фатальную
неизбежность, чреватую скукой, привычкой; я в эту неизбежность не верю...
- А во что ты веришь?
- Я верю, что каждодневность - источник взаимопонимания, даже
соучастия, и, в отличие от привычек, именно она позволяет нащупать сочетание
блеска и банальности, обособленности и близости.
Он заговорил о несобранных плодах, которые так и были оставлены гнить
на земле. "Нектар счастья, который никогда не будет выпит - из-за равнодушия
и невнимания, из-за привычки, уверенности или самодовольства".
- Ты пробовал?
- По-настоящему никогда, всего лишь робкие попытки применить теорию на
практике. Я верю, что страсть может развиваться.
Для Артура не существовало ничего более завершенного, чем супружеская
пара, которая проходит сквозь время, смиряясь с тем, что страсть сменяется
нежностью. Но можно ли так прожить жизнь, если стремишься к абсолюту? Он не
считал зазорным хранить в себе нечто детское, какую-то частицу мечты.
- В конце концов мы становимся разными, но все мы изначально были
детьми. А ты любила? - спросил он.
- Ты знаешь много людей, которые не любили? Ты хочешь знать, люблю ли я
сейчас? Нет, да и нет.
- Много обид было в твоей жизни?
- Для моего возраста - да, немало.
- Ты не слишком разговорчива; кто это был?
- Он не умер. Ему сейчас тридцать восемь лет, он киношник, красавец,