"Марк Леви. Между небом и землей" - читать интересную книгу автора Миссис Клайн покачнулась, черты лица исказились.
- Вам нехорошо, мэм? - спросил Артур, беря ее под руку. - Вы знакомы с моей дочерью? - Так это собака Лорэн, а вы ее мать? - Вы с ней знакомы? - Да, и очень хорошо; мы были довольно близки. Она никогда ничего о нем не слышала и захотела узнать, как они познакомились. Артур объяснил, что он архитектор и встретил Лорэн в госпитале. Она зашила ему очень неприятную рану от резака для ватмана. Они симпатизировали друг другу и часто виделись, "я иногда заезжал к ней в неотложку, и мы шли обедать, а иногда ужинали вместе, когда она вечером заканчивала пораньше". - У Лорэн никогда не хватало времени на обед, а заканчивала она всегда поздно... Артур молча наклонил голову. - Но Кали вроде бы хорошо вас знает... - Я очень переживаю из-за того, что с ней случилось, миссис; я часто бывал у нее в госпитале после аварии. - Я вас там ни разу не видела. Он предложил немного пройтись. Они зашагали вдоль края воды, и Артур рискнул спросить, как дела у Лорэн, сославшись на то, что некоторое время не мог ее навещать. Миссис Клайн ответила, что положение без перемен и надежды больше нет. Она ничего не сказала о принятом решении, но в ее словах сквозила безнадежность. Артур помолчал и начал речь во славу надежды. "Врачи ничего не знают о приходили в себя после семи лет"... "Нет ничего более святого, чем жизнь, и если она теплится вопреки здравому смыслу - это знак, который надо уметь воспринять..." Он упомянул даже Бога - "поскольку Он один вправе распоряжаться жизнью и смертью". Миссис Клайн внезапно остановилась и пристально посмотрела Артуру в глаза. - Вы не случайно встретились со мной; кто вы и чего хотите? - Я просто гулял тут, мэм, и если вы находите, что наша встреча - не случайна, то и задайтесь вопросом, почему... собака Лорэн сама подошла ко мне. - Чего вы хотите от меня? И что вы знаете, чтобы читать мне нотации? Вы не знаете ничего, вы не знаете, каково это - сидеть там день за днем и видеть ее абсолютно неподвижной, так что ни одна ресница не дрогнет, видеть, как приподнимается ее грудь, а лицо остается непроницаемым. В порыве гнева она рассказала, как проводила дни и ночи, разговаривая с Лорэн в надежде, что та ее слышит; что жизнь для нее с момента ухода дочери больше не существует; об ожидании звонка из госпиталя, сообщающего, что все кончено. Она дала ей жизнь. Будила утром, одевала, каждый вечер убаюкивала, рассказывая сказку. Прислушивалась к каждому ее дню, к каждому чувству. - Когда она превратилась в подростка, я мирилась со вспышками несправедливого гнева, разделила с ней первые любовные переживания, просиживала с ней ночи, когда она училась, проверяла все контрольные работы. Я умела отойти в сторону, когда это требовалось, и знали бы вы, как мне ее |
|
|