"Наталия Левитина. Интимные услуги " - читать интересную книгу автора

конструкциями, заходить в тесную квартирку, такую простую и аскетичную
после дома Бергов.
Алексей, очевидно, тоже грустил при мысли о расставании.
- Давай пересядем на заднее сиденье и немного поговорим?
Какой чудесный московский обычай, восхитилась Катя, перед прощанием
сесть на заднее сиденье и немного поговорить!
- Ты просто прелесть... - сказал Алексей.
Музыка продолжала играть в темноте, сквозь открытые стекла тянуло
прохладным ночным воздухом позднего лета. Непонятно, каким образом это
получилось, но через некоторое время правая рука Алексея начала
исследовать Катино плечо, левая отводила волосы от лица, губы целовали
горящие Катины щеки, прохладный нос и подбородок. Такое с юной
покорительницей Москвы происходило впервые. А внизу, в двадцати
сантиметрах ниже талии начинался неведомый и странный процесс - там
становилось тепло и жутко непривычно и настойчиво требовало от Кати
прижаться всем телом к мужчине.
- Давай? - вопросительно заглянул ей в лицо Алексей. Его руки были
сухими и горячими, и от него очень приятно пахло вином, одеколоном и
мятной жвачкой. Катя не поняла, о чем он говорит.
Алексей вонзился в губы страстным поцелуем. Катя непроизвольно
закрыла глаза и замерла. Словно горячие волны скатывались вниз по ее телу
- одна, вторая, третья. И это ощущение тоже было для нее совершенно новым.
Традиционное воспитание и сломанный телевизор (только программа "Вести")
привели к тому, что мысль о сексе вне брака показалась бы ей
кощунственной. Но целоваться не возбранялось, хотя в Краснотрубинске Кате
так и не представился случай попробовать.
Она с таким восторгом отдалась поцелую - Боже, как это приятно! - так
естественно и горячо поддержала Алексея в этом деле, что он принял ее
непосредственную реакцию за ответное "да". В тот же момент его руки из
ласковых и осторожных превратились в настойчивые и повелительные, он тут
же попытался сместить подол платья к талии и проникнуть в колготки! Демарш
вызвал у девушки гневный и удивленный возглас, но бодрый юноша расценил
сопротивление как игру опытной в любовных делах кокетки. Слабая пощечина
(неудобно бить, когда зажаты руки) распалила Алексея. Платье не треснуло
только потому, что являло собой плотную буклированную резинку из
синтетических волокон. Колготки не были такими стойкими и предательски
лопнули. Когда резвый владелец "вольво" попытался раздвинуть границы
декольте, Катя отбросила в сторону свойственную ей застенчивость и стала
драться по-настоящему. Но и Алексей был раздражен тем, что сопротивление,
которое по всем правилам любовного искусства уже должно было плавно
перейти в томную капитуляцию, не затихает.
Он уже понял, что попутчица действительно не намерена разделить с ним
запретный плод, похрумкать сладким яблоком прелюбодеяния, окончательно
разозлился (зачем завлекала?) и стал выкручивать девушке руки в лучших
традициях фашистских палачей.
Печальная, щемящая мелодия из динамиков смолкла, борьба продолжалась
в тишине.
Кате было больно и обидно. Она заплакала. Интеллигентный юноша уже
ударил ее по лицу два раза, и она чувствовала привкус крови во рту. Одной
рукой он сжимал ее тонкие запястья, другой упорно пытался удалить остатки