"Айра Левин. Сын Розмари [love]" - читать интересную книгу автора

ее до глубины души.
Не далее как во вторник она узнала дополнительные захватывающие дух
детали. Оказывается, восемь миллиардов зажженных свечей будут снимать из
космоса два спутника! Картинки с орбиты пойдут по телевидению - и
одновременно, в прямом эфире, прозвучит на всю планету концерт, в котором
примут участие "Бостон-Попе" и Большой мормонский хор.
Даже если Энди отнюдь не ангел, то он, безусловно, величайший
художник, ибо это всепланетное зажжение свечей было по сути своей
гениальным творением суперсовременного концептуального искусства, понятным
и полным значения для всего человечества, а не для группки высоколобых
любителей искусства.
Конечно, Энди слегка чокнутый...
Но ведь известно, что у редкого настоящего художника крыша на месте!
Только чокнутый позволил бы себе так непристойно прижиматься к матери
во время танца. Добрая дюжина людей могла заметить...
Он мог бы по крайней мере не выкидывать свои фокусы где попало!
Хотя бы не на людях!
Нет, очевидно, она просто обязана еще раз переговорить с ним и
попытаться образумить его раз и навсегда.
Розмари раздвинула занавески. В лицо ударили потоки солнечного света.
Перед ней, внизу, расстилалась Пятая авеню. Боже, сколько солнца!
Никогда в жизни она не видела такого яркого света!
И такого количества бегунов!
Охота же им всем спозаранку, в холодное декабрьское утро!.. По
дорожкам парка в обоих направлениях трусили люди в спортивной форме,
некоторые даже в шортах - с голыми ногами. Бр-р! Самой холодно становится!
Как же надо быть сдвинутым на своем здоровье, чтобы так терзать себя перед
длинным напряженным трудовым днем!..
В следующий момент Розмари уже натягивала теплые леггинсы и свитер.
Шарф вокруг шеи, мягкая шапочка с опущенными полями, солнцезащитные очки,
чтобы не узнали, - и вперед! Через пять минут она бежала в толпе утренних
нью-йоркских безумцев, в глазах которых прочитывалась решимость при
необходимости даже умереть в борьбе за свое здоровье. У большинства были
на груди значки с надписью "Я люблю Энди". Изредка встречались более
оригинальные декларации типа "Я люблю Моцарта" или же признания в любви к
шоколаду, сексу или Лонг-Айленду.
Никогда Розмари не чувствовала себя такой умиротворенно-счастливой!
Весело напевая что-то про любовь и кровь, она бежала все дальше и
дальше.., пока не сообразила, куда несут ее ноги.
Розмари была у западного входа в Центральный парк. Неподалеку
находился "Брэм". Она подняла глаза... И действительно, вот он - край
покатой крыши, а дальше башенки, наполовину скрытые ветвями высоких
деревьев. Но тот ли это особняк? Как разительно он изменился! Он посветлел
- и стал почти неузнаваемым.
Розмари пропустила машины и перебежала через дорогу.
С непривычки она устала, кололо в боку; пришлось перейти на быстрый
шаг.
Она спустилась по улице, идущее с уклоном вниз, повернула направо,
потом налево - и вот он, массивный кирпичный дом в помпезном готическом
стиле. Да, это он, до боли знакомый Брэмфорд.