"Андрей Левин. Тайна "Запретного города" (Сб. "Поединок" 1982)" - читать интересную книгу автора

деятельностью администрации Нго Динь Дьема, ставшего президентом с помощью
США. Этой работой руководил крупный специалист по противоповстанческой
борьбе полковник Лэнсдейл.
Двадцатипятилетний лейтенант Эдвард Уоррел почитал за счастье
работать под началом такой известной и незаурядной личности. Он боготворил
своего шефа, всегда подтянутого, безукоризненно одетого, подчеркнуто
вежливого. А больше всего Уоррел восхищался взглядами Лэнсдейла, его
умением схватить самую суть сложных и запутанных проблем, которых в Южном
Вьетнаме было так много. Уоррел хорошо запомнил один из уроков психологии,
который дал ему однажды шеф и которым он стал руководствоваться во всей
последующей работе. Многие подробности того разговора давно забылись, но
отдельные высказывания Лэнсдейла цепкая память Уоррела хранила до сих пор.
"Времена примитивной колонизации прошли, - сказал тогда и потом еще
неоднократно повторял Лэнсдейл. - Если даже на каждом клочке Южного
Вьетнама будет находиться американский солдат, мы не добьемся своих целей
здесь. Но мы добьемся своих целей, если сможем завоевать сердца и умы этих
людей, сможем войти в "запретный город" вьетнамского характера. А попав в
его лабиринты, нужно освещать себе путь знанием местного языка, нравов и
обычаев страны, литературы и истории ее народа. Только так можно стать
хозяином "запретного города".
Уоррел пришел в восторг от столь выразительного сравнения вьетнамской
души с "запретным городом". Он последовал совету шефа, любившего повторять
вьетнамскую поговорку: "Хочешь попасть в Цитадель - прикинься юродивым", и
стал штудировать вьетнамский язык, читать все книги о Вьетнаме, которые
попадались под руку.
Прошло около двух лет, прежде чем Уоррел научился разбираться во всех
тонкостях восточного уклада жизни. Постепенно он привык к различиям во
вкусах, обычаях и представлениях между жителями Азии и людьми своей расы.
Он перестал удивляться тому, что цвет траура здесь - белый, что обед не
начинается с супа, а заканчивается им, что торцы, а не середина стола,
считаются почетным местом, что азиаты улыбаются даже тогда, когда
находятся в состоянии сильнейшей ярости. Одновременно Уоррел стал
замечать, что умение держать себя в соответствии с местными обычаями
облегчает ему контакты с нужными людьми, открывает перед ним двери домов,
в которые порой нелегко попасть чужестранцу.
В то время как его коллеги интенсивно изучали интерьеры злачных мест
Сайгона, Уоррел заводил знакомства среди врачей, литераторов, научных
работников, пополняя свои знания о Вьетнаме и вьетнамцах. Он активно
осваивал "запретный город" вьетнамской души и с удовлетворением отмечал,
что это ему удается.
Углубленное и серьезное исследование местной действительности не
помешало, впрочем, двадцатипятилетнему лейтенанту оставить хорошенькой
танцовщице из "Паласа" Франсуазе Бинь память о себе в лице прелестного
создания - девчушки с черными, чуть раскосыми глазами и пушистыми светлыми
локонами.
Именно о дочери полковник почему-то и подумал в первый момент, когда
Митчелл заговорил о Сайгоне. Он видел ее последний раз уже школьницей,
когда приезжал на несколько месяцев в Южный Вьетнам восемь лет спустя
после своей первой командировки. Но сейчас Лан исполнилось восемнадцать. И
Уоррел не без удивления отметил, что чувство тоски, охватившее его в