"Анри Левенбрюк. Синдром Коперника" - читать интересную книгу автора

Хотел бы я ошибаться, хотел бы по-прежнему верить. Но все вокруг
говорит об обратном, знаки указывают на другое.
Прежде всего, ощущение, что мы уже все перепробовали. Коммунизм,
капитализм, либерализм, социализм, христианство, иудаизм, ислам, атеизм...
Все. Мы перепробовали все. И мы знаем, чем это все кончается. Реками крови.
Вечным самоуничтожением. Мы такие, какие есть. Таков Homo sapiens.
Сверххищник, разрушитель мира и самого себя. Это ли не путь к вымиранию?
Не может быть, чтобы я один так думал.
И потом, все остальное. Вирусы, которые в своей битве против человека
захватывают все новые территории, становясь все сильнее, и их все труднее
переиграть. Климат, озоновый слой, глобальное потепление, перенаселенность,
эрозия почвы и природные катаклизмы - все более частые и разрушительные.
Политика зашла в тупик, она уже не способна остановить наше падение, вернуть
нас на верный путь. Север и Юг, которые рано или поздно столкнутся... Будем
реалистами. Что толку быть чемпионом по выживанию? Если все время лезть в
дерьмо, рано или поздно угодишь в мусоросжигатель.
А если, как два года назад утверждала та парочка в истории с Иорданским
камнем,* мы одни во Вселенной, тогда мой эсхатологический страх еще более
ужасен. Но от этого он не становится менее оправданным. Два миллиона лет
эволюции, чтобы убедиться - Homo sapiens одинок. Единственное мыслящее
существо в бескрайней Вселенной. Что такое жизнь - неповторимое чудо или
нелепая случайность в бессмысленной гонке? Поди узнай! А потом он вымрет.
По-прежнему одинокий. Словно показав язык богатству Вселенной. Какое глупое
расточительство!
______________
* См.: Анри Лёвенбрюк. Завещание веков.

Так вот. Это и есть мой эсхатологический страх. Часто меня охватывает
чувство, что Homo sapiens вот-вот вымрет.
А может, природе в самом деле пора заняться чем-нибудь другим?

Глава 7

Было то ли три, то ли четыре часа утра, когда голод пересилил
притяжение телеэкрана. Я поднялся, истекая потом, отправился на кухню и
открыл холодильник. Постоял минуту, наслаждаясь прохладным воздухом, идущим
изнутри, затем достал остатки вчерашнего ужина и вернулся обратно на диван,
даже не потрудившись разогреть еду.
Пока я насыщался, на экране сменяли друг друга фотографии все новых
жертв с подписями внизу. Телеэфир становился похожим на бесконечную рубрику
некрологов в газете, и я не мог оторвать взгляд от этого тягостного зрелища.
Неожиданно меня озарило.
Когда я поставил рядом с собой пустую тарелку, правда, прежде
ускользавшая от меня, предстала передо мной во всей своей полноте, да так,
что кровь застыла в жилах. Как будто увиденные на экране жуткие картины
вернули меня к реальности. К определенной реальности. Мне показалось, что я,
наконец, проснулся, открыл глаза: и внезапно я вспомнил, как выжил в
катастрофе. Почему я выжил. Тогда до меня дошло, насколько это невероятно,
что я сижу здесь, один, на этом диване, с руками все еще перепачканными
кровью. Насколько нереально.