"Анри Левенбрюк. Синдром Коперника" - читать интересную книгу автора

башни два года назад - вместе приходили на работу. Они встречались у выхода
из метро, бок о бок шли к своим офисам, делясь сегодняшними переживаниями и
вчерашними приключениями, и расставались до обеда.
В 8.04 перед серыми дверями лифтов уже толпились люди. В основном та же
публика, что ежедневно, - Патрик Обер, пятидесятилетний служащий, одинокий и
молчаливый, с высоким ай-кью, но ограниченными способностями к общению,
заядлый курильщик, фанат телевидения, запойный читатель; Мари Дюамель,
секретарша с аккуратным пучком, панически боявшаяся чужих взглядов,
приходившая в ужас при мысли, что может кому-то не угодить, прежде всего
своему начальнику; перебравшийся в Париж несколько месяцев назад
коммерческий инженер Стефан Байи, его молодая жена сидела дома с двумя
детишками, потому что в столичных яслях не нашлось свободных мест... Обычные
женщины и мужчины, такие разные и такие похожие.
В 8.05 за длинной темной стойкой в приемной наконец собрался домой тот,
к кому все обращались как к "месье Жану", хотя по-настоящему его звали
Пабумбаки Ндинга. Затянутый в темно-синий костюм охранник-конголезец
выбросил последний картонный стаканчик из-под кофе и попрощался с четырьмя
сотрудницами приемной, уже захваченными утренней суетой. Он работал здесь с
официального открытия башни в 1974 году, и, хотя с тех пор в здании
сменилось множество компаний, по-прежнему оставался на своем посту. Его
ценили за добросовестность, любезность, но главным образом - за то, что он
знал гигантское сооружение со всеми его закоулками как свои пять пальцев. Он
говорил про него "моя башня", помнил ее историю и все ее тайны; стоило,
например, кому-нибудь из здешних служащих прийти позже обычного и с темными
кругами под глазами, как он иронически поднимал брови.
В 8.06 курьер, даже не потрудившись снять мотоциклетный шлем, выложил
на стойку тщательно упакованную корреспонденцию. Чуть дальше толпилась
группа американцев, одетых кто во что и оживленно беседовавших громкими
гнусавыми голосами. Прошел мужчина в белом халате, за ним - трое молодых
парней в рубашках и ярких галстуках, в маленьких очочках, из нагрудного
кармана торчит ручка, на поясе - по мобильнику. Наверняка компьютерщики...
Все эти мужчины и женщины, не задумываясь, выполняли тысячу раз
повторенные движения, день за днем следуя распорядку, который не смогла
нарушить даже летняя истома. Они с ходу включались в ритуал начала рабочей
недели, погружались в привычную рутину одного из двух крупнейших европейских
деловых кварталов, - с неизбежными опозданиями, забытыми поручениями,
неожиданностями, встречами, толкотней, улыбками, усталыми лицами... Словом,
со своей жизнью.
На первый взгляд, стояло самое обычное утро. Летнее утро.
Однако ровно в 8.08, когда в шумном вестибюле башни КЕВС захлопнулись
металлические створки одного из лифтов, уносящих ввысь лоранов уаров, анушек
марек и патриков оберов, обычное утро ухнуло в преисподнюю неописуемого
ужаса.
На разных этажах здания одновременно взорвались три самодельные бомбы.

Глава 2

От оглушительного взрыва земля содрогнулась, как от мощного подземного
толчка. Взрывной волной выбило окна в северном крыле Дефанс, и несколько
нескончаемых минут осколки кружили в воздухе. На глазах у тысяч потрясенных