"Анри Левенбрюк. Синдром Коперника" - читать интересную книгу автора

месье Равель. Но вы никогда не должны забывать, что это расстройство, а не
приговор. Возможна ремиссия. То, что вы признаете существование этого
расстройства, уже неплохо.
- Согласен, но, в конце концов, когда мы обсудим мои галлюцинации, вы
мне скажете, что я шизофреник, и мы вернемся к тому, с чего начали...
- Я вам уже говорила, что не пользуюсь подобными терминами. Повторяю:
пока мы не будем касаться этих вопросов и сосредоточимся на голосах, которые
вы слышите.
- Ну ладно, - ответил я неуверенно. - Я готов попробовать.
- Отлично. Тогда договоримся о следующей встрече.
- Согласен.
Она взяла другой черный журнал, поменьше, и я увидел, как она
облизывает кончик пальца, когда переворачивает страницу. Мне показалось, что
так же делает моя мать, но мне никак не удавалось себе это представить. У
меня не получалось разглядеть ее лицо, когда она совершала именно этот жест,
однако я был уверен, что он как-то с ней связан... И это было довольно
странно. Подобно тем снам, где у людей есть имя, но нет лица.
- Вы сможете прийти послезавтра?
- Да. Я... Я ничем не занят.
- Вы не работаете, месье Равель?
- Работаю. Но не сейчас...
- Тогда послезавтра, в пятнадцать часов.
Я спросил, сколько я ей должен, и тут же расплатился. Она встала с
улыбкой и протянула мне руку.
- До свидания, месье Равель. Постарайтесь отдохнуть. Судя по вашему
виду, вы в последнее время мало спали, а усталость безусловно не идет вам на
пользу.
Я тоже встал и пожал ей руку, внезапно осознав глубокий смысл этого
простого жеста. Жест, который мне нечасто случалось делать. Пожать руку.
Словно пообещать действовать заодно... Что-то вроде этого. Руки у меня не
страдают шизофренией.
- Спасибо, мадам.
Я вышел из кабинета.

Глава 22

Дневник, запись № 113: память.

Говорят, назвать болезнь - значит наполовину найти от нее лекарство.
Так вот: я страдаю ретроградной амнезией. То есть я практически не могу
вспомнить ни одного события до того, как мне исполнилось двадцать лет. Мои
редкие воспоминания, возможно, ложные - события, о которых рассказывали мне
родители, а я мог их себе присвоить, они еще называются конфабуляциями -
ложной памятью. Так написано в словарях. Это выражается в ощущениях дежавю
или в смутном переживании картинок из детства. Порой они охватывают меня,
словно вспышки, пробуждаемые предметом, запахом, звуком.
Особенно тяжело ничего не помнить ни о своем детстве, ни даже об
отрочестве. В понимании, в познании самого себя такой серьезный пробел
обязательно становится препоной. Следовательно, я плохо себя знаю.
Следовательно, я неуверен ни в чем, что касается меня. Неуверен в своих