"Михаил Левитин. Чешский студент (Повесть) " - читать интересную книгу автора

надменная, оставалась для мальчика джинном, спрятанным в бутылку, прежде чем
освоить арабский - следовало выучить французский.
Касем научил мадам Дору жарить рыбу на собственной чешуе, раскрыв ее,
как книгу, надрезав белое мясо, окропив лимонным соком и прикрыв все это
кусочками помидоров и лука. Чешуя твердела и становилась тарелкой, а мясо,
пропитанное помидорным и луковичным соком,- блюдом.
Вообще во Франции много ели и говорили о еде. Может быть, только в их
доме? Нет, повсюду, здесь заботились о завтрашнем дне.
Позже он понял, что мадам Дора была не самой богатой женщиной этого
города, хотя и самой доброй. Все население состояло из богачей. Они владели
гостиницами и магазинами. Они вздували цены так, что местные жители начинали
ненавидеть туристов, а жизнь города вся вертелась вокруг них. Зимой они
приезжали в горы кататься на лыжах, летом - на соревнования по плаванию.
В огромном стеклянном дворце, нет, городе посреди города, были лучшие
во Франции бассейны, разделенные стеклянными же стенами, и дети из бассейна,
предназначенного просто для купания, могли наблюдать сквозь стекло, как
рядом с ними тренируются люди, превращая всем доступное удовольствие в
искусство. Этих людей ни с кем нельзя было перепутать, они съезжались в
город со всего мира, они были счастливцы и не пытались казаться никем иным.
Им хотелось подражать, они вели себя ужасно, просто ужасно, надменные,
они не делали ничего нового, прыгали с высоты, ныряли, обгоняли друг друга,
но все это с таким форсом, что мальчик начинал догадываться о существовании
другой жизни, полной умений. Здесь важно было все: и спортивная форма, и
очки-телескопы с резинкой, и сумки, особенно сумки, всегда дорогие, разных
оттенков, их хотелось потрогать, однако мешало стекло и ты мог только
догадываться, как счастлив должен быть обладатель этой сумки, в которой,
возможно, ничего и не было, кроме плавок и купальников, но каких плавок и
каких купальников!
О, это были чемпионы!
И чем роскошнее сумка, тем недосягаемей чемпион.
У подножия замка, настоящего, средневекового, там наверху, где раньше
жил хозяин-граф, а теперь помещалась мэрия, устраивались праздники. Они
поразили мальчика тишиной, тишиной в сопровождении музыки, почти никто не
разговаривал, все и так знали друг друга, только танцевали, и у всех детей,
взрослых лбы, руки, лодыжки, шеи были перевязаны светящимися в темноте
золотыми нитями.
Кто изобрел эти нити, какой мастеровой, кто вдохнул в них свет и когда
это было? Пусть все останется необъясненным, как его собственное появление
здесь.
Немножко пугал замок, особенно каменная лестница, ведущая к нему снизу,
по ней поднимались зачем-то парни, обняв за талии девушек, а потом
спускались поодиночке и расходились в разные стороны, как незнакомые.
Однажды утром, рано-рано, когда площадь была пуста, мальчик вернулся,
чтобы подняться вверх по этой лестнице, но уже на третьей площадке
задохнулся, хотя над лестницей был еще тот самый замок, а над ним горы с
легкими карнизами, каким-то чудом удерживающие зеленые массивы стремящихся
вниз деревьев. В горы шел подъемник, он был виден с той площадки, где
находился мальчик, он был пустой и прозрачный. Казалось, он поднимал вверх
само солнце. И все это называлось Францией, его Францией, сердцем которой
была гостиница "Белянеж" с потрясающей мадам