"Клайв Льюис. За пределы безмолвной планеты (Роман)" - читать интересную книгу автора

погибала харандра?
- Там же, где и сейчас.
-И он не мог помешать?
- Не знаю. Но никакой мир не бывает вечен, тем более
народ. Это закон Малельдила.
Чем дальше они шли, тем гуще становились окаменелые леса.
Порой по всему горизонту пылала безжизненная, почти
безвоздушная пустыня, словно английский сад в летний день. Они
миновали множество пещер - жилищ сорнов, как объяснил Эликан;
иногда то были высокие утесы, до самого верха усеянные
бесчисленными норами. Изнутри доносились непонятные глухие
звуки. По словам сорна, там "шла работа", но какого рода,
Рэнсом так и не понял: сорн употреблял слишком много слов,
которых не было в лексиконе хроссов. Ничего похожего на
поселение или город по пути не встречалось - видимо, сорны
предпочитали жить уединенно и не нуждались в обществе друг
друга. Раз или два длинное бледное лицо показывалось в устье
пещеры, чтобы приветствовать путников голосом, подобным звуку
рога, но большей частью длинная долина, эта каменная улица,
заселенная молчаливыми обитателями, оставалась такой же
пустынной, как и вся харандра.
Только после полудня на краю оврага, пересекавшего долину,
они повстречали сразу трех сорнов, которые спускались по
противоположному склону. Их движения напоминали скорее бег на
коньках, чем ходьбу. Они наклонялись под прямым углом к откосу
- что было возможно при их изумительной стройности да и малой
силе тяжести на планете - и стремительно скользили вниз, как
корабли на всех парусах при попутном ветре. Их грация и
величественная стать, мягкое мерцание солнечных лучей на их
оперении довершили переворот в отношении Рэнсома к этим
существам. При первой встрече, пытаясь вырваться из рук Уэстона
и Дивайна, Рэнсом назвал их великанами, волотами; теперь он
сказал бы: "титаны" или "ангелы". Их лица виделись ему тогда
совсем иными. То, что наводило на мысль о призраках, было на
самом деле возвышенным благородством черт; их удлиненная
строгость, их недвижность создали то, первое впечатление,
которое он теперь приписывал скорее своей вульгарности, чем
трусости. Так, наверное, выглядели бы Парменид или Конфуций в
глазах лондонского школьника. Высокие белые существа проплыли
мимо Эликана с Рэнсомом, склонив головы, как деревья клонят
вершины.
Рэнсому то и дело приходилось спускаться и идти некоторое
время самому, чтобы согреться, но, несмотря на холод, он вовсе
не хотел, чтобы путешествие скорее кончилось; у Эликана же были
свои планы - задолго до захода солнца он остановился на ночлег
в жилище одного старого сорна. Рэнсом понял, что его хотят
показать крупному ученому. В этой большой пещере, или, скорее,
системе тоннелей, было много помещений, заполненных непонятными
для человека вещами. Рэнсома особенно заинтересовали свитки,
сделанные, видимо, из кожи и покрытые письменами - без