"Михаил Лезинский. Колючая Арктика" - читать интересную книгу автора

Михаил ЛЕЗИНСКИЙ

КОЛЮЧАЯ АРКТИКА

За бортом самолета сплошная темь, и лишь розоватые прерывистые
сигнальные вспышки то и дело освещают серебристое туловище огромного
лайнера.
Пассажиры устали от бесконечного лета, хотя в общей сложности пробыли в
воздухе меньше суток. Выматывали ожидания: в Москве - сутки: "по
метеоусловиям Внуково"; в Норильске - двое: "Тикси не принимает!" В Тикси -
семеро! "По метеоусловиям аэропорта Черский". Говорят - это рекорд! Но нам
то что до этого!? И вот Черский, - столица Колымо-Индигирской трассы, дал
"добро"!
Молоденькая стюардесса, - а стюардессы почему-то всегда молоденькие!
Видно тот, кто их подбирает, великий эстет! - пробежала по салону: все ли
пристегнулись?.. Самолет готовился к посадке!: при снижении, как, впрочем и
при подъеме, покалывало в ушах.
Дремавший Сергей Гаранин открыл глаза, сонно проследил взглядом за
изящными ножками стюардессы и, окончательно проснувшись, повернулся к
Максиму Кучаеву:
- Доплыли, бухгалтер! Как старушка ни кряхтела, но все же - померла!
Сергей Гаранин начал свое продвижение к северным широтам из южного
Симферополя. Несколькими часами позже из того же знойного аэропорта поднялся
в синь небес самолет и взял курс на Москву. В столице Советского Союза и
познакомились Гаранин с Кучаевым.
Если Симферополь с Москвою соединяют множество самолетов, то в Арктику,
в Черский можно добраться только единственным, который, почему-то летает,
как полярная сова, только в ночные часы: загрузка в два часа ночи, отлет -
что-то около четырех утра! Да и летит сей "летак" как одесский трамвай, со
всеми остановками по ходу движения!
Когда-то, не так-то и давно, с каких несколько десятков лет тому назад,
Максим Кучаев любил пройти-проехаться по ставшей ему родной крымской
земле-матушке, переночевать на земле или в стогу сена; в палатке и в
случайно нанятой комнатушке без всяких городских удобств, но сейчас стал
уставать. Под пятьдесят все-таки катится! Да и здоровье дало того, трещинку
и не располагало вообще ни к каких путешествиям. Тем более - к длительным!
В теплом салоне, под мерный шум сопел, выбрасывающих реактивные струи,
привычно приспособив на коленях блокнот, Кучаев набрасывал все еще "южные"
строки, он продолжал жить крымскими воспоминаниями, ему еще предстояло
нюхнуть севера.
- Ни черта не видно, бухгалтер! - посочувствовал Гаранин, - и мне тоже!
Сергей досадовал, что за окнами иллюминатора ничего невозможно
разглядеть.
- Исчезла земля, бухгалтер! И приземляемся мы сейчас в тар-та-ры!
Кучаеву не хотелось разговаривать: покалывало сердце. Да и давление,
должно быть, подскочило. Чувствовал затылком. Да и о чем сейчас разговоры
вести!? За неделю пути все перезнакомились, наговорились досыта. Сейчас бы
под душ, да в теплую постель с ночничком у изголовья...Какого все-таки черта
лысого в Арктику потянуло!?. Во всяком случае, не за тощим гонорарным
рублем, который, что на северах, что на югах одинаково хил! Если в Арктике