"Андрей Льгов. Тот самый Непобедимый ("Непобедимый Олаф" #3)" - читать интересную книгу автора

лишь с помощью откровенного шантажа: мол, будешь ворчать, дядюшка Олаф, не
принесу в гостинец эля из моего -погребка. А эль у Магнуса был воистину
лучший на всем северном побережье, и Олаф с ним во всем соглашался.
Но в данном случае сосед Торкланда был полностью солидарен со своим
великим товарищем, так как не был большим охотником до кровавых набегов и
уходил в вик только в случае крайней нужды. На ближайшие же лето и зиму в
хозяйстве Магнуса добра хватало, и он собирался беспечно провести теплое
время года в обществе старого друга. Для этого он уже перевез запасы
своего эля в погреба Олафа Торкланда и был только рад, что воин выгнал
всех домашних жить на горные пастбища. Он, как и Олаф, с удовольствием
наслаждался тишиной, стоящей в фиорде. Правда, пару прислужниц пришлось
оставить, кому-то надо же было стряпать на кухне. Но им строго-настрого
велели не попадаться хозяину на глаза.
Дорогая же подруга Асьхен, твердо усевшись на инглендский трон,
поставила Торкланду ультиматум: либо менять свой образ жизни, прекращать
такие милые сердцу викинга застолья и потасовки, либо убираться к йотунам
в Нифльхейм. Олаф сплюнул на провонявшее падалью побережье ненавистной
саксонской земли и, взойдя на борт верного "Йормунганда", отправился в
отчий дом.
Плывя на родину, Олаф со злости разорил миль сто франкского побережья и
тут только понял, что он теперь свободен! Вольный ветер ласкал его
мужественное лицо. Торкланд снова был самим собой, словно рыба из сети
рыбака, вернувшаяся в родную стихию, он радостно наслаждался бескрайними
просторами Северного моря и крепко сжимал в руках стир.
Хвала Одину, великий ярл сбросил с могучих плеч золотые королевские
цепи, и ничто теперь не могло его заставить снова стать королем.
Вернувшись в Урманленд, Торкланд бурно отпраздновал свое возвращение.
Всю зиму в фиорде Торкланда не стихали радостные крики приветствий и вопли
покалеченных в доброй застольной драке. Но с наступлением весны
большинство соседей ушло в вик, да и Олафу вдруг захотелось тишины.
"Великий Один, как хорошо сидеть в компании доброго соседа и потягивать
эль, греясь на солнышке", - думал разомлевший Торкланд под барабанную
дробь сыплющегося с небес на крышу навеса гусиного помета.
- Может, тебе и тазик с теплой водой под ноги поставить? - вдруг
прервал сладострастные мечтания чей-то ехидный голос.
Обозленный таким нахальством, Олаф оскалился и огляделся по сторонам.
Магнус тут был ни при чем, он сам удивленно озирался, видимо, голос
послышался и ему.
- Что головой мотаешь, словно пес блохастый, я что, должен, по-твоему,
торчать под градом этого дерьма? Я здесь, у тебя над головой, под навесом.
Викинги разом подняли головы вверх. Над ними, вцепившись когтистыми
лапами в поперечину, поддерживающую крышу, сидел огромный ворон и,
презрительно прищурив один глаз, в упор смотрел на Торкланда. Магнуса он,
казалось, вовсе не замечал.
- Мунин, ты откуда? - удивленно спросил Олаф.
- Сам ты Мунин, не можешь отличить солидного ворона от едва
оперившегося птенца, я Хугин, - проворчал ворон.
- Оно и видно, что ты хрень пернатая, - сплюнул на землю Торкланд. -
Ну, выкладывай, чего прилетел?
- Ты, выродок рода человеческого, как ты смеешь называть меня, посланца