"Вл. Лидин "Повесть о многих днях"" - читать интересную книгу автора

Вл. ЛИДИН

ПОВЕСТЬ О МНОГИХ ДНЯХ

I.

Были годы метельные, были дни сизо-молочные; ночи пушистые, цыганс-
кие. Русская метель, исконная, все мотала, мотала жемчужными рукавами
над городом, над вокзалами, над путями дольними. В дольний путь уходили
экспрессы; на вокзалах, под сиренево-мутным светом, прощались у междуна-
родного: за зеркальными стеклами было светло, тепло, покойно; проходил
проводник; зимние розы в шелковой бумаге пахли слабо: меха, розы, запах
шипра. Молодожены ехали во Флоренцию; адвокат в Киссинген - отдыхать,
лечить желудок; представитель фирмы возвращался в Берлин; социал-демок-
раты - на с'езд; пока что бегали с чайником за кипятком.
Метель мела, поезд ревел, шел: путь ночной, инейный. В вагоне-ресто-
ране пили кофе, вино; пахло сигарами, жарким; кофе плескалось; в купэ
уже спускали на ночь синие чепчики на фонари. Молодые стояли у окна, на
полутемной площадке, щека касалась щеки; смуглая парча искр лилась в му-
ти за окном. Проводник стелил свежие, холодные простыни; представитель
фирмы играл с адвокатом за маленьким столиком в безик; поезд шел, шел,
качался, ревел; зимние полустанки, станции с жидким светом, с киосками с
веерами газет, с пожарскими котлетами, над которыми склонился котелок
коммивояжера. За станцией - город, черный, затерянный; голодные извозчи-
ки в саночках расписных; два-три огня. Кто жил в этом городе, чем жил,
кого любил, кому молился? Люди утром просыпались в провинциальном горо-
де, видели иней, мохнатые проволоки; крестились, зевали; ставили самова-
ры, пили чай; шли в церковь; шли на службы; стряпали; щелкали в клубе на
биллиардах; пили водку с тостами либеральными - за просвещенное земство;
возвращались, заваливались; одни петухи не спали, сторожили, переклика-
лись. По ночам ревели экспрессы, приходя, отходя; телеграфные столбы ны-
ли сыро. Поезд шел дальше: утром вдруг светлело солнце, снег бурел; про-
езжали ночью в каретке через Варшаву золотую, бессонную - через спящую
Вислу. Потом были: Берлин, серокаменный, двуглавый, императорский - па-
ноптикумы светились, такси крякали; Генуя, крикливая, синяя Адриатика -
три ступеньки в фьезоде, где терпкое вино, запах лука; горбоносый Рим и
лавочки антикваров за Тибром: куски тканей, эмаль, стертая драхма Юсти-
ниана; стеклянно-синяя Венеция со своей стоячей водой, лагунами, зелено-
ватыми на закате, - у окна гостиницы смотрели молодожены на зеленый ве-
нецианский закат - и жизнь вставала долгими годами любви, содружества,
счастья...
Адвокат утром ходил к источнику, пил горькую воду ракоччи, делал мо-
цион - пять раз вперед-назад по аллее, - на склонах темнели руины, замок
Боденлаубе, с Шварцвальда дул ветерок: Шварцвальд лежал позади отрогами
черно-зелеными, скатами, глушью, тенью Гейне. Представитель фирмы в Бер-
лине сидел в Винтергартене, поглаживал белый усик, на сцене проходили
солдатики, отдавая честь, с круглыми задами, косилась задорным глазом:
милая Мицци, которую ожидал за столиком; мотор вез их через город,
сквозь аллею Побед, где стояли каменные, каменновзорые императоры. Поли-
тический деятель в салоне двум дипломатам, одному патеру развивал теорию