"Владимир Лидин. Рассказы о двадцатом годе " - читать интересную книгу автораприбежищу своему - на чёрном ли катафалке, или донесёт его бережно до самого
кладбища Пинхус за малую плату и там предаст земле по обряду. Спрашиваю вас: разве отдаст родитель чадо своё нести в мешке, как слепого котёнка? И спрашиваю вас: что делать родителю, когда нет у него ни жилища, ни денег, и вот уже выгоняют его из дома подвижного с одиннадцатого пути, и есть у него только инструменты для зубов, которых никто не лечит? И всё тогда понятно великому, и понятно кудрявому белому Аарончику, куда и зачем несёт его на себе в мешке древний еврей, шагает из улицы в улицу, кряхтя и шепча молитвы. Но хотя и шепчет Пинхус молитву и шагает уверенно знакомым путём по большим шумным улицам,- может разве он знать, что несёт в мешке не чужого холодного мальчика, а еврейское своё горькое счастье. Спешат люди по делам своим, и каждый занят своею заботой,- но кто не остановится поглядеть, как подходит к древнему еврею с мешком милицейский и щупает мешок. И уже свистит милицейский, и окружает толпа, и машет зонтиком женщина и кричит, что в доме их пропал мальчик. Много ли надо восьмидесятилетнему, чтобы отправиться вослед за Аарончиком в лоно отца своего - камень в висок или пинок под лопатку,- но бережёт мудрый древнего сына своего - и вот уже ведут его под охраной, разгоняют толпу - и разве не светлым ангелом опущен на землю тот, с затылком подрубленным, со свистком милицейским, который ведёт его за собой. День проходит за днём. Сыплется время песочною струйкой, и несёт песок с собой новые заботы, отдых и труд. Уже дали зубному врачу Якову Абрамычу белый листок, с которым въехал он в комнату и топит печурку, и первый уже пришёл к нему посетитель и благодарил его за вырванный зуб; тридцать уже раз утром шептал Пинхус молитвы в тёмном углу нового дома, где за железными окнах, и играют в три листика блудные дети отца своего - грабители, воришки, мошенники. Но совершает он среди них аккуратно каждое утро обряд свой, и на тридцать первое утро ведут его через город судить. Шагает он средь других, попадает в лужи, и оглядываются прохожие: куда ведут и за проступок какой древнего еврея? Но что ему до них и может ли он ещё ждать радости в жизни, если вот на восьмом десятке жизни честной ведут его судить, как мошенника. Сидят судьи кругом, и сидит кругом черну народ на скамьях, и смотрят все, как стоит он скорбно на слабых ногах, голосом близкий предсмертным к вечному, старому и благословенному отцу своему. Многое хочет знать суд: и как жил он, и откуда нёс мальчика, и почему нёс в мешке, как котёнка. И отвечает Пинхус на всё: и как жил в бедности лютой семьдесят лет, и как мало денег у зубного врача, у которого никто не лечит зубов, и как понёс он сына его за малую плату - ибо мало ли дел случается бедняку. И много ещё спрашивает суд у других, а когда узнал всё у всех, всё записал,- уходит он решать земную судьбу. Но разве страшен земной суд еврею, когда вот уже дрожат его веки от близкой тяжести священной земли, и видят обвислые глаза его над крышами и людьми великий простор. Сидит он и шепчет,- и спускает великий на землю, третьего ангела, надевает тот френч зеленоватый и сапоги, выходит к столу, вместе с другими судьями, и читает на белом листке. Читает о том, что жил еврей Пинхус семьдесят лет в лютой бедности, и от бедности совершил свой поступок, и что тысячу мешков таскал он с поклажей - были в них мука и соль, и богатые ткани, И что были мешки эти для великой людской тщеты; и вот тысячу первый понёс он мешок с мёртвым Аарончиком, и был этот мёртвый Аарончик - еврейским счастьем его: будет |
|
|