"Томас Лиготти. Безумная ночь искупления" - читать интересную книгу автора

видеть место былого веселья, покоящимся в своей могиле? Пытались ли вы
оживить это в своей памяти, запустить мертвый механизм снова, наполняя
пространство свежими красками и смеющимися голосами? Мы все так делали, все
пытались воскресить мертвеца. Вот точно, где мы отдалились от закона и
истины Творца. Если бы мы находились с Ним в согласии, наш взгляд был бы
привлечен цветущим пейзажем, где мы не заметили бы ничего кроме руин и
призраков марионеток. Вот что, леди и джентльмены, радует Его сердце. Он
поведал мне об этом.
Склонность Творца к нереальному требует, чтобы что-то было
реальным вначале, чтобы потом завянуть в руинах, так славно найти свой
конец. Отсюда - мир. Подумайте и доведите эту мысль до логического
завершения, и вот он - занавес! - Великий План Творца".

По мере того как поднимался занавес, ученый отошел назад и сказал: "Не
думайте, пожалуйста, что когда закончится все, перестанет звучать мууузыка".
Аудитория отпрянула назад, и во тьме возникла глухая безжизненная
мелодия; можно было различить хриплый аккомпанемент концертино - патетичный
дуэт, принадлежащий миру дешевых кабаре и второсортных карнавалов. По обеим
сторонам сцены находились ужасные музыканты, которые, по сути являлись
искусственными подобиями людей, запрограммированными автоматами, один из
которых держал в своих негнущихся руках концертино, в то время как другой
двигал смычком по скрипке. Первый исполнитель запрокинул голову в деревянном
вопле безудержного веселья; скрипач смотрел своими пустыми глазами на свой
инструмент. Они оба, казались, застывшими в некоем подобии механического
восторга.
Остальная часть сцены, как наверху, так и внизу, так же полностью
занимали человекоподобные существа: куклы и марионетки висели на тонких
блестящих нитках; манекены, как будто парализованные зрелищем выглядели
довольно идиллически и гротескно; другие марионетки и странного вида куклы
сидели на миниатюрных стульях здесь и там, или просто развалились на полу,
иногда прислонясь друг к другу спинами. Но, среди этих поддельных людей, как
стало очевидно после осмотра сцены, были спрятаны настоящие, которые
довольно умело имитировали подобия. (этих людей Доктор Хаксхаузен нанимал за
хорошую плату когда посещал очередной город). Образовывая декорации за
искусственными и настоящими фигурами жизни, находилось гигантская светящаяся
черно-белая фреска. С фотографической точностью на фреске была
воспроизведена одинокая комната, похожая на чердак или старую мастерскую,
где валялись груды самых разных вещей. Единственное окно без рамы в
полуразрушенной стене в задней части комнаты открывался вид на еще более
одинокий пейзаж: земля и небо сходились на сером горизонте.

"Вы видите, как обстоят дела, леди и джентльмены. В то время как
мы так долго мечтали о создании безупречной жизни в лаборатории, Творец
хранит лишь один примитивный документ, который лучше всего передает его
волю. Он всегда опережал нас, предвидя завершение работы в конце истории. У
него больше нет времени, чтобы задерживаться на витальной стадии мировой
эволюции. Истина и жизнь не могут присутствовать в нас какие мы есть, так
как истина и жизнь могут существовать только в разуме, воле Создателя - мы
же лишь только и делаем что упрямо противостоим его воле. Мы всего лишь
грубый материал для Его любимых марионеток, которые отражают совершенство