"Альберт Анатольевич Лиханов. Лабиринт " - читать интересную книгу автора

толстые и приземистые, будто пузыри. Вдруг Толик видит, что все эти банки
не пустые. В них журчит, шлепает, пенится разноцветная муть. Муть хлюпает,
переливается через край, ползет по столу, растет, как на дрожжах, и
неожиданно Толик понимает, что вся эта муть и есть кто-то. Что все эти
оранжевые, зеленые, лиловые, черные щупальца, ползущие из банок, живые.
Разноцветная гадость ползает, разрастается, заполняет собой всю
комнату от пола до потолка, и вот Толик уже чувствует ее липкие объятия. Он
стоит по горло в хлопьях густой разноцветной пены и с ужасом ощущает, как
она обволакивает его со всех сторон, обвивает, душит, давит, лезет в нос, в
уши, в глаза... Толик уже не может дышать, вот уже сердце стучит в нем все
реже, все тише... Собрав силы, Толик хочет крикнуть, но крик захлебывается
в густой пене...
Толик открыл глаза сразу, а просыпался долго, будто и в саком деле
стряхивал с себя цветные липкие хлопья, будто высвобождался из душащих
объятий этой жуткой твари. "Приснится же такое", - подумал он.
Когда пили чай, Толик рассказал про свой жуткий сон. Обычно сны
рассказывала баба Шура, но сегодня она молчала - то ли не увидела ничего
ночью, или, может, просто не с той ноги встала. И Толик рассказал все по
порядку - про ночной коридор, про химический кабинет, про ученых, которые
разглядывали его из-под мерцающих стекол, и про разноцветную бесформенную
тварь, которая душила его.
Мама взглянула на Толика тревожно и сказала, что, пожалуй, надо купить
ему матрасик помягче, а то на раскладушке неудобно спать, оттого и такие
тяжелые сны. Отец, с мамой не согласился, стал доказывать, что это ерунда,
что раскладушка тут ни при чем и что такие сны Толик видит потому, что
слишком много смотрит телевизор.
Толик ничего не сказал на замечание отца, но в душе с ним не
согласился, потому что вряд ли сны зависят от телевизора, к тому же сон был
цветной, а цветного телевизора у них не было.
Они в молчании допивали чай, и Толик удивленно поглядывал на бабу
Шуру. Странное дело, она молчала, хотя ясно, что главный специалист по снам
в их доме не мама, не, тем более, отец, а бабка, которая знала про сны все.
Вот, скажем, если приснится кровь - это хорошо. Скоро, значит, встретишь
родственников. Если увидишь во сне снег - будут важные новости. Если
приснится покойник и особенно кто-нибудь из умершей родни - погода
переменится. А увидишь мясо - вот ведь глупость какая! - значит, заболеешь
и, может даже помрешь. В общем, бабка знала все про сны и сновидения, и
Толик удивлялся, как это она до сих пор молчит, не обронила ни словечка:
Он допил, чай, поставил по бабкиному обычаю стакан кверху дном - мол,
напился, благодарю, и подумал, что, видно, бабкины приметы связаны только
со всякими там покойниками, а вот до химических веществ, которые лезут из
склянок и колб, да еще и оживают к тому же, - до этого бабкина наука еще не
добралась.
Толик встал из-за стола, натянул валенки, проверил, все ли, что нужно,
в портфеле, и вдруг услышал, как бабка проговорила своим скрипучим голосом:
- Никак к беде.
Он не понял сначала, про что это она, и глянул вопросительно на маму.
Мама вздохнула тяжело, соглашаясь с бабкиным предсказанием, - она верила
всяким бабкиным словам. Толик посмотрел на отца. Отец подмигнул ему и
мотнул головой - плюнь, дескать, на бабкино карканье.