"Альберт Анатольевич Лиханов. Теплый дождь " - читать интересную книгу автора

смеялись, не прыгали сверху в песок, а молча и осторожно, будто маленькие
старички, сползали по железной лесенке и сразу ложились, отойдя несколько
шагов.
Алеша толкнул в бок Гошку, они вскочили и побежали к машине. Тех,
кого привезли, уже окружило плотное кольцо ребят. По кольцу пробежало
новое слово: "дистрофики".
Сестры помогали малышам снять одежду, и те распластывались на песке,
совсем белые. Белые, как бумага. Среди малышей выделялся один мальчишка,
вроде Алеши ростом. Он помогал медсестрам раздевать маленьких, потом
скинул рубашку и улегся сам, раскинув руки на жарком песке.
Алеша с Гошкой подсели к нему.
- Ох, хорошо тут у вас, - сказал, блаженно улыбаясь, парень.
Алеша молчал. Он рассматривал парнишку, и ему становилось холодно на
горячем пляже. Ребра выступали у мальчишки сквозь прозрачную кожу, и в
этой коже, словно в желтом осеннем листе, если повернешь его к солнцу,
переплетались синие жилки.
На руке, тонкой, как палочка, было выколото имя: Толик.
- Мы из окружения, - сказал Толик, - всего и осталось-то, а был целый
детдом.
Алеша, пораженный, молчал. А Толик сказал:
- Эх, нынче за все лето первый раз искупнусь!
Слова его обожгли Алешу. Всего ведь одно лето прошло, как война
началась! Всего лето. А сколько уже случилось разной беды. От целого
детдома вот машина малышей осталась... И Толик этот. Кожа да кости, а
улыбается...
Гоша спросил Толика:
- К первому сентября война кончится?
Тот помотал головой:
- Говорят, немцы Новый год в Москве хотят справить.
- Ох гады! - закричал Гошка. - Ох гады! Ну мы им!
- Что мы им? - вяло возразил Толик. - Я сам видел: у них только
самолетов, знаешь, сколько - туча, а у нас - одни винтовочки... Вот если
бы придумать такое оружие, чтоб враз всех фашистов, это да...
- Ерунда! - сказал Алеша. - Если хочешь знать, это все военная
хитрость.
- Какая хитрость? - удивился Толик. - Какая тут может быть хитрость?
- А ты с ним не спорь, - неуверенно возразил Гошка. - У него отец
командир, может, теперь уже генерал. Он знает.
- Конечно, хитрость! - кивнул Алеша. - Мы немцев подальше заманиваем,
а потом как ударим! Про Наполеона знаешь?
- Ну, ну, - сказал Толик, - вот мы месяц из окружения выбирались,
померли наполовину, это тоже из хитрости?
Алеше стало стыдно перед мальчишкой. Совестно даже глядеть на него -
такого тощего. Что ему скажешь - он сам все видел и все знает, разве
поверит он Алеше.
Эх, был бы батя! Приехал бы хоть на денек! Уж он-то сказал бы этому
Толику. Всем бы сказал точно, точней не бывает, какого числа кончится
война. Ну, если не к первому сентября - это ведь только для школьников
большой день, - так к Октябрьским-то праздникам уж обязательно! Не может
же быть, чтоб к такому празднику мы не победили!