"Альберт Анатольевич Лиханов. Музыка " - читать интересную книгу автора

бабушкином буксире, передо мной появился Юрка-рыжий...
Я мгновенно освободился от контактов с бабушкой, но это было ни к
чему, потому что Юрка уже видел, как меня в четвертом классе водят за
руку. Наверное, у меня здорово покраснели уши. Юрка-рыжий уловил мое
состояние и, как бандит на безоружного человека, напал на меня.
- Ну, ты! - сказал он и пошел за мной следом. - Ну, ты! - повторил
он, нахально улыбаясь, и чуть стукнул по одной моей ноге так, что я
зацепился ею за вторую ноту и едва не упал.
Видно, тут-то и была моя главная ошибка. Наберись я тогда храбрости,
остановись на мгновение и ткни хотя бы легонько этого Юрку куда-нибудь в
грудь, он бы, наверное, отвязался от меня, и весь конфликт был бы
исчерпан. Но я не остановился, не ткнул Юрку, даже ничего не сказал ему, а
прибавил шагу, даже чуть побежал, догнал бабушку и - о слабость! - сам
взял ее за руку, как бы страхуясь от Юркиного нападения.
Юрка-рыжий сухо хохотнул, увеличил дистанцию и пошел за нами, время
от времени покрикивая:
- Ну, ты!..


* * *

Музыкальная школа размещалась, где-то в глубинах драматического
театра, под самой крышей, и пока мы добирались до нее, я подумал, что
театр походит на огромного слона, а мы идем внутри у него, по бесконечным
и узким, словно кишки, коридорам. Впечатление это подтвердилось, когда мы
нашли все-таки эту музыкальную школу. Она оказалась обыкновенным
коридором, перегороженным крашеной фанерой. В этом аппендиксе было полно
народу, главным образом взрослые, хотя школа называлась детской.
Приглядевшись, я увидел, что взрослые не одни, а все с ребятами или
девчонками, и все ведут себя так, будто чего-то ждут.
Бабушка нашла местечко, мы устроились, я начал разглядывать коридор
повнимательнее и вдруг почувствовал, как снова, второй уже раз сегодня,
краснеют мои уши.
В другом углу, положив ладошки на колени, с белым бантам, который был
больше ее головы, сидела наша классная тихоня Нинка Правдина, сидела
выпрямившись, словно на уроке, серьезная до невозможности, и смотрела на
меня, преисполненная чувства собственного достоинства. Даже кнопочный нос
с редкими веснушками у нее кверху задирался.
В краску меня бросило сразу от многих обстоятельств. Во-первых,
потому, что вся эта история с музыкой казалась мне ненужной и даже
постыдной в глазах серьезных людей, и в мои планы вовсе не входило, чтобы
кто-то видел меня тут.
Во-вторых, потому, что Нинка Правдина в ту пору казалась мне
непревзойденной красавицей, чему не мешали даже ее веснушки. Кроме того,
она держалась в школе особняком, даже с девчонками не водилась, а потому
казалась мне какой-то необыкновенной... Во всяком случае, к ее ответам на
уроках, за которые ей всегда ставили пятерки, я внимательно прислушивался,
а ее неофициальных высказываний на переменках, равно как и взглядов,
пронизывающих до пяток, просто-напросто остерегался.
Ну, а в-третьих, от чего меня бросило в жар, была ее мамаша, которую