"Альберт Анатольевич Лиханов. Музыка " - читать интересную книгу автора

смотрела на стенку рядом с последней строкой, и что было в душе у нее в
этот миг, одному богу известно!
Она постояла так недолго, потом, решившись на что-то, взяла меня
крепко за рукав и, подтолкнув вперед, вошла в комнату, где я вчера так
неудачно стучал по столу.
В комнате, будто никуда и не уходила со вчерашнего дня, сидела одна
из крашеных теток. Едва она подняла голову, как бабушка стала
быстро-быстро говорить. Я никогда не видел, чтобы она так быстро
говорила - как Синявский по радио. А бабушка тараторила, и так это у нее
здорово получалось, я диву давался.
Конечно, она сказала, что никак невозможно, чтобы я не учился музыке,
что музыка - наша семейная страсть, что бабушка, она сама из простых, из
пролетариата, но всю жизнь мечтала, чтобы внук умел играть при нашей
Советской власти на музыкальном инструменте.
- Видите ли, уважаемая...
- Пелагея Васильевна, - торопливо, будто угодить хотела, сказала
бабушка.
- Видите ли, уважаемая Пелагея Васильевна, мы бы зачислили вашего
ребенка, взяли бы, как говорится, сверх нормы, но увы... У него нет слуха!
Только что бабушка угодливо подсказывала этой крашеной тетке свое
имя-отчество, а тут ее словно перевернуло. Она выпрямилась, разгладила
морщинки на переносице, поджала губу, голову набок наклонила и спросила с
вызовом, будто ее только что оскорбили:
- То есть как это слуха нет?
И покрутила головой, будто сказать хотела: ну и ну, дескать, мухлюете
тут немилосердно! Тетка была хоть и накрашенная, но в душе хорошая. Она
принялась объяснять, говорить, что слух - это очень важно, хотя и его
можно выработать, беды большой нет, тренировка в музыке тоже очень важна,
и посоветовала прийти, когда будет конкурс в группу народных инструментов.
- Это на балалайке-то? - возмутилась бабушка и потянула меня к
выходу. - Ну уж увольте, милочка!
На пороге бабушка остановилась на минуту, обернулась, задохнулась от
возмущения и, покраснев, сказала тихо, будто эта тетка в чем-то виновата:
- Мы же войну вынесли... А вы - балалайку...
О, эта музыка! Из-за нее и я, поддавшись настроению бабушки и мамы,
пришел в уныние, будто завалил невесть какой экзамен, будто я и в самом
деле виноват, что нет у меня слуха.
Вернувшись домой, мы жевали без всякого вкуса поджаристый бабушкин
пирог, испеченный к несостоявшемуся событию, захлебывали его крепким чаем
и молчали опять, потому что говорить было нечего. Что тут скажешь?
Где-то в душе я, потихоньку остывая, успокаивался, думал, что в
общем-то ничего страшного не случилось, какой в самом деле из меня
музыкант, вот Юрке бы как следует надавать за "хахаля" - это дело, а с
музыкой - ну что, переживем, пусть Нинка Правдина играет, это вполне для
нее подойдет...
И только я подумал про Нинку, ну вот только-только, как в дверь
постучали, и вошли сначала Нинка, а за ней ее мама.
Лица у них были встревоженные. Оказалось, они все уже знали, потому
что были вслед за нами в музыкальной школе. Сразу же, с порога еще,
Нинкина мама стала утешать нас, говоря, что все это ерунда, что просто