"Альберт Анатольевич Лиханов. Детская библиотека " - читать интересную книгу автора

Чем жива человеческая память? Событиями и лицами, поступками и
словами.
Однако, если даже с точностью выстроить их друг за дружкой, вспомнив,
что следовало за чем, если даже по словечку вспомнить, что, кто и когда
сказал, это окажется всего лишь навсего сухой перечень событий. События и
лица, поступки и слова, давно ушедшие от тебя, вернутся снова, если их
соединить памятью чувств.
Что я почувствовал, вновь переступив знакомый порог?
Сильную обиду, обделенность, обман. Будто я что-то потерял и знаю,
что потерял без возврата, навеки.
Бабушка подошла к прилавку, вела там тихий, очень вежливый разговор,
а я стоял, как тогда, до войны, у самого порога, и было на душе у меня
пусто, будто я ночью иду по пустой дороге. И батя мне все млился, папка -
вот он там стоял, не где бабушка, подальше, у самого края прилавка, время
от времени поворачивался ко мне - покупал "Беломор", платил деньги, брал
пачки, а сам так часто-часто на меня оглядывался, словно боялся, что я
убегу, исчезну, и улыбка не сходила с его лица, а я ведь тогда таращился
на красивые цветные коробки, на табак и собирался спросить отца, почему он
не купит себе трубку, - вот было бы здорово, - да так и не спросил.
И много чего другого не успел я сделать там, до войны, пока отец был
так неправдоподобно близко - только руку протяни. Например, порыбачить не
успел, сходить с ним на охоту.
Я вспомнил, как отец уходил с ружьем, яркой вспышкой озарило меня
прошедшее, но не забытое мгновенье, точнее, чувство: мы с мамой провожаем
его до угла, где почтовый ящик, я обещаю не плакать, взрослые объясняют,
что на охоту мне еще рано, и я как будто хорошо понимаю это, больше того,
мне становится страшно, когда я представляю себе, как громко жахнет
выстрел, - так вот, я обещаю не плакать, но не могу сдержаться и навзрыд
плачу, когда отец, оглянувшись в последний раз, отходит от нас. Закатное
солнце слепит меня, бордовое, зловещее, грозное солнце, на фоне которого
раскачивается кепочка отца, вещевой мешок и ствол ружья, мне отчего-то
душно, тяжело на душе, я боюсь за отца - почему он уходит от нас, зачем
эта охота, пусть лучше вернется, мама берет меня на руки, бегом несет
домой, точно спасает от беды, и в глазах у нее я тоже вижу слезы.
Как приходит тревога в дом? Плачем малыша, которого напугало красное,
словно налитое кровью, закатное солнце, и вслед за ним заплакала мама, а
через день вернулся расстроенный отец - охота не удалась, даже ни разу не
выстрелил; ну хорошо, что же делать, а он хмурится и ломает спички,
закуривая "Беломор".
Что это было? Предчувствие? Но война началась через год, и много было
еще и смеха и слез до ее прихода, а я помнил тот вечер и чувствовал ту
тревогу...
Почему она соединилась с новой?
Я оглядывал полки, за которыми лежали лохматые от старости книги, я
вспоминал коробки с "Герцеговиной Флор" - что это имя значит? - с
"Казбеком", с медовым табаком для морских капитанов, я вспоминал черные
суровые трубки, чисто мужские вещи, и поражался холодному равнодушию
блестящих витрин, которые так легко сменили свое содержание, так легко