"Альберт Анатольевич Лиханов. Вам письмо " - читать интересную книгу автора

будто рубит, и ходит как-то твердо, большими шагами, а улыбается редко,
поэтому лицо ее - угловатое и скуластое - кажется тоже твердым, словно
высеченным из камня. И смотрит на всех Нюра твердо и жестко.
Жизнь у Нюры тоже не больно-то веселая. Есть у нее муж, Василий, он
часто по вечерам ждет ее, дежурит у дверей. Но Нюра проходит мимо него
своей солдатской, размашистой походкой, и он плетется следом до угла,
потом останавливается, долго-долго смотрит ей в спину. А она идет ровно,
как заведенная, ни тише, ни быстрее, и ни разу не обернется.
Нюра прогнала его из дому. Узнала, что он ходит к другой, и без
крику, без скандала собрала ему чемодан. Теперь она жила одна, водила по
утрам своего Лешку в садик и с Василием разговаривать не желала, а когда
он совал ей деньги на Лешкино воспитание - не принимала, хотя получала
немного и жила очень трудно.
Однажды Василий откуда-то из центрального отделения послал ей по
почте перевод. Нина Ивановна отдала Нюре извещение. Дело было как раз
утром, во время разборки почты, и все притихли, ожидая, что сделает Нюра:
ведь в конце концов получить перевод по почте не то, что принять из рук в
руки, и все были бы рады, если бы Нюра его получила.
Но Нюра повертела извещение, узнала почерк Василия, взяла ручку,
обмакнула ее в чернила и протянула Тосе.
- Ну-ка напиши на обороте... "Адресат получить перевод отказался".
Такая она была твердая, Нюра, и, может быть, потому, что ее очень
крепко, на всю жизнь обидел Васисилий, о мужчинах говорила резко и
нехорошо.
Нина Ивановна мягче Нюры, она ей всегда возражает, говорит, что ведь
вот ее муж хороший человек, добрый и ласковый, и, даже когда пьян, не
позволит себе ее задеть, обидеть, слово плохое сказать, и всем был бы
хорош, да водка его губит.
- Нет, Нюра, не говори, - улыбается Нина Ивановна, - нельзя всех
мужчин под одну гребенку...
- Нельзя, - кивает Тоська и рассказывает про Алексееву Т. Л., которой
муж все шлет и шлет письма, да не какие-нибудь, а заказные, а значит, не
забывает и любит.
Нюра искоса поглядывает на Тоську и говорит:
- Ну, пишет, это еще не значит, что любит...
Тоська вспоминает Яшку-грача, вспоминает, его рассказы о том, как он
целуется направо и налево, и думает, что Нюра тоже права: вот Яшка ведь
целуется и не любит, так что письма писать и подавно не значит любить.
...В восемь Тоська с Нюрой первыми выходят на улицу. Навстречу им
торопятся люди, идут на работу. А Тоська уже на работе. Она несет тяжелую
сумку, полную разных новостей, - и что произошло в Аккре, и в Париже, и в
Сан-Франциско, и в семье каких-нибудь Ивановых или Петровых, про все есть
у нее в сумке.
Тоська стучит по асфальту стоптанными каблучками, и солнце слепит ее,
а оттого разные сложные думы рассеиваются, как сумеречная темнота. Тоська
краем глаза видит, как вдруг вздрагивает каменное лицо Нюры, она тоже
жмурится на солнце, улыбается ему.
- Эх, - говорит Нюра тихо, - думаешь, не охота мне Василия простить?
Что я, каменная... Ишь каждый день ходит...
Тоська удивленно смотрит на Нюру, а та смеется про себя чему-то. Нет,