"Альберт Лиханов. Слетки" - читать интересную книгу автора

кустов, крикнула оттуда:
- Гад! Ну, погоди! Ты еще получишь!
И отхлебнула пива, высоко задрав голову - утешаясь, видать.
Бориска размотал веревку, усадил в сиденье маленького Глеба и пошел
домой. Глебка за спиной подпрыгивал и смеялся, глупышка. Праздновал победу
по-своему, по-малышовски. Не понимал, что такие дела просто не сходят.

6

Через пару дней Бориску отвалтузили. Довольно обидно - прямо возле
школы. Обычные, ничем не отличимые от других семиклассники, человек десять,
не меньше, вдруг оборотились в злобных собак. Побросав сумки, окружили
Бориса и начали его лупцевать. Кто норовил заехать кулаком, а кто и ногой.
Он уворачивался как мог, одному-другому неслабо съездил в ответ, но
сила солому ломит; его-таки сбили с ног. Вскочив, он резко кинулся вперед,
прорвался сквозь окружение и рванул в сторону дома под оскорбительное
улюлюкание и всякие унижающие слова. Это было самым обидным.
Дома Борис долго обливал лицо и всю голову холодной водой, морщась,
утирался, потом сидел напротив Глебки. Что тут скажешь? Да и такому-то
мальцу. Проговорил только:
- Мы это так не оставим! - И, меняя тон, усмехаясь, прибавил: -
Сэр!
Зато маленький будто того и ждал. Засмеялся, закатился, будто и в самом
деле уловил тонкую иронию и смысл высокого обращения. Ну и Бори-ска
захохотал. А отсмеявшись, пошел на улицу. Глеб, конечно, братан, но малый, с
ним не посоветуешься, а требовалось придумать что-то посерьезнее.
Борис не строил внятных планов, но подрастающих огольцов всегда ведет
интуиция, а когда против тебя выступает целая куча противников, неписаное
тайное знание подсказывает: надо объединяться. Но с кем?
В каждом малом селении, а то и на каждой улице небольших городов - про
большие лучше смолчать, - живут и переливаются из поколения в поколение свои
стайки, стаи или даже стаищи, меняясь с годами, то мельчая, а то расширяясь.
Малый народ этих сообществ чередуется, пребывая в пол-
ной зависимости от жизни улицы, а значит, своей державы, от целей ее и
высот, побед и поражений. Бывают времена, когда стайки эти злобны и слабы от
голода и безделья, бессмысленны от бессмысленности взрослых, с которыми они
обретаются по домам да квартирам. И злобность эта редко когда утихает сама
по себе, всякий раз стараясь отыскать выход и назначить виноватых. Слабые
поодиночке, злые дети, сбившись в стаи, становятся опасны, как свора
бездомных собак.
Однако коренные горевские жители примерно Борискина возраста, пусть и
было их немного, отличались отменным здоровьем и ловкостью. Может, молоко
коров, давно уже отогнанных на мясокомбинат, но все же испитое в самые
малые, нежные лета, тому причина, может, свежий воздух, все еще натягивающий
по вечерам с удаляющихся от людей лесов и полей, - кто знает? Но одно
неоспоримо: были они покрепче, посильнее, повыше, поплотнее не только своих
городских сверстников, хиляков и слабаков. Жаль только, маловато было
крепышей этих...
Витек вот, Горев тоже, по прозвищу Головастик, данному за громадную
просто, профессорскую какую-то башку, которой он, правда, задачки раскалывал