"Альберт Лиханов. Собрание сочинений в 4-х томах Том 3" - читать интересную книгу автора

смерил расстояние, отделявшее его от Симонова.
Тридцать метров полужидкого снега, пробитого его телом, смотрелись
обманчиво и неопасно. Он сжался и шагнул в это месиво, с трудом думая, что
теперь остается одно: вертолет.
Уже в лагере обнаружилось - аварийный запас спирта Слава унес на
высоту. Возвращаться снова, идти опять через этот ад не было сил. С трудом,
отвергая помощь Семки и Орелика, он переоделся в сухое, по согреться это не
помогло.
Снова, не советуясь и ничего не объясняя, он велел Семке вызвать отряд
по обычной волне и попросить вертолет.
- Может, по аварийной? - настырно спросил Семка.
- По обычной, - упрямо ответил Слава, жадно глотая крутой кипяток и
понемногу оттаивая. - Пока ничего страшного. Тут пятнадцать минут лета.
Наклоняясь, Валька Орлов подлил Славе заварки. Они посмотрели друг на
друга, и Гусев не отвел глаза. Орелик был прав, и он признавал это.
- Не горюйте, ребята, - сказал Слава, улыбаясь потрескавшимися
губами. - В случае, так и не больно нужна нам эта премия.
На другой стороне костра хыкнул дядя Коля.
- Ты это деньгами-то больно не сорись, - посоветовал он, пошучивая.
Деньги нужны всякому, то есть даже как кислород. И мне, старому, и Семке,
молодому, и тебе, многодетному.
Вечно хмурый, дядя Коля шутил редко, но уж когда шутил, было весело
всем, и ему самому тоже.
Они рассмеялись.
Слава лежал на полушубке, брошенном поверх брезента, смеялся со всеми,
а холодными, несмеющимися глазами отмечал, что сучья, которые он воткнул
утром у кромки воды, едва торчат из нее.
- Третья радиограмма, как зарегистрировано, принята в пятнадцать часов
тридцать минут.
- Она тоже не значилась аварийной.
- Да, Гусев был спокоен очень долго. Он верил в отряд, верил, если
хотите, в вас.
- Но обязан был выйти на аварийную волну и поднять нас по тревоге.
- В свое время он сделал это.
- Что такое "свое время"? И разве я виноват? Меня не информировали!
- Знаете, почему не информировали? Вас боялись! Да и когда Цветкова
доложила вам, что вы сделали?
- Был праздник. День рождения.
- Кажется, тридцать шесть?

25 мая. 16 часов

СЕМЕН ПЕТРУЩЕНКО

- Так и сидеть будем? - спросил Семка, оглядывая дядю Колю, Славу,
Орелика.
- Плясать прикажешь? - откликнулся Гусев. - Валяй. Это полезно.
- А и то! - поднялся дядя Коля, с треском разминая кости. Поразмяться
не грех.
Шутя, выбивая в снегу глубокие рытвины и подыгрывая себе на губах, он