"Владимир Лиман. Быстрые сны" - читать интересную книгу автора

Дили ничего не ответил и я понял, что он спит. Жаль, пропала столь
изысканная фраза, но в утешение я мог лицезреть крайне редкое зрелище -
сон главаря анархистов. Оказывается, они тоже иногда спят... Главарь
ведущей и самой активной группировки анархистов спал, как ребенок, и это
было не столь смешно, сколь грустно... Вот он лежит и спит, спокойно спит
посреди развалин Мертвого города. А почему же я никак не могу уснуть? Да
потому, что она наконец проснулась, проснулась эта проклятая моя память,
которую я сегодня так долго пытался разбудить. Нет, не понимает человек
своего счастья... Насколько убаюкивающе приятно забвение, и какую боль
несет с собой память, а ты все равно вспоминаешь и злишься, когда не
можешь чего-то вспомнить, а когда вспомнишь, то уже поздно поворачивать
назад - на тебя уже насели другие воспоминания и от них тебе уже не
вырваться и не забыть их никогда...
Вот мы сидим с Джеем Ле в "Солнце" и ждем прихода Мил. Вот она входит
и к ней сразу подбегают три мова, и она, понимая, что для нее все кончено,
кричит на весь зал:
- Они разгромили семнадцатую, двадцать третью и тридцатую
лаборатории!
Мовы выкручивают ей руки и волокут на улицу... А мы с Джеем не имеем
права даже посмотреть в ее сторону.
В душе вскипает ненависть, смотрю на спящего Дили и мне хочется
опустить что-нибудь потяжелее на его беззащитную голову, как будто бы это
он виноват в смерти Мил... Но я с ними еще рассчитаюсь и за Физа, и за
Мил, и за Ини, и за всех остальных... Но надо спешить, пока они не успели
сделать Генн такой же пустыней... Потому что это может случиться очень
скоро. Ведь не даром же сам Даг Пинча - фельдмаршальствующий президент три
года назад издал пробный закон о подозрительных, закон, противоречащий
всем их пресловутым свободам, которыми они так кичатся, закон,
просуществовавший не менее двух месяцев и унесший несколько миллионов
человеческих жизней. А какую тогда устроили пресс-конференцию, воспевая
достижения мовской демократии... Всегеннская трансляция, выступление
господина президента, вопросы-ответы, точнее, ответы-вопросы... И это
знаменитое изречение Его Фельдмаршальства о том, что в связи с расширением
прав народа необходимо расширять и права службы охраны государства...
Это было, пожалуй, моей последней мыслью перед тем, как я уснул. А
потом мне все снилось это самое расширяющееся право мовов из службы охраны
государства. Оно все расширялось, расширялось, пока не захватило весь
Генн, и он, не выдержав этого все расширяющегося права, вдруг взорвался,
превратившись в мертвую планету, усеянную толстым слоем доносов,
написанных от руки, напечатанных на машинке, записанных на кристаллах... И
лишь один человек бредет по этой пустыне, я не вижу его лица, но знаю, что
у него лицо Дага Пинчи...
Когда я проснулся, Длинного в лагере не было. На том месте, где он
вчера уснул, стоял пустой бак из-под горючего, а метрах в тридцати правее
витали утренние духи. Их было два и они медленно приближались к лагерю. Не
знаю, сработал ли один из защитных блоков программы или подключился
элементарный инстинкт самосохранения, но остатки сна пропали мгновенно и
безвозвратно, я вскочил на ноги, озираясь по сторонам, пытаясь выиграть
хотя бы несколько секунд, и бросился в противоположный конец лагеря. Я не
увидел, а скорее почувствовал какое-то движение слева. Какое-то странное и