"Владимир Лиман. Быстрые сны" - читать интересную книгу автора

- А обычно за что больше платят?
- Конечно, за дубль, но бывали случаи, когда за пару платили гораздо
больше.
- Тогда ставь и на дубль, и на пару, ставь так, как я записал.
- Хорошо, но сейчас будет призовой заезд, а ты отметил первой самую
плохую лошадь.
- Ставь на то, что я отметил.
- Ладно, поставлю.
- Возьми несколько одинаковых билетов.
- Хорошо, возьму.
И он пошел к кассам, оставив меня наедине с мучительной мыслью, что
меня выследили.
Во втором заезде, как я и предполагал, победил Кларнет, а в третьем -
Кобза...
Алик суетился, бегал по кассам, и, не дожидаясь, пока выставят
официальные данные, прикидывал по кассовым рапортичкам суммы выигрышей, а
я лишь сидел и созерцал уходящих и возвращающихся людей. Не знаю, какой
силой он заставил меня указать результаты следующих трех заездов, но факт
остается фактом, - это ему все-таки удалось. Проставлять результаты
остальных заездов я категорически отказался, сославшись на то, что не
помню, на что Алик мне ответил длинной тирадой, краткий смысл которой
сводился к тому, что мне и не надо ничего помнить, а надо лишь ставить на
понравившихся лошадей, что за первые три заезда я отхватил стипендию за
два семестра в двух экземплярах и т.д. В конце концов он сдался, оставив
себе на игру тридцать рублей, остальные деньги из нашего выигрыша отдал
мне и отпустил меня с миром в буфет.
- Ты как хочешь, а я поиграю, - сказал он мне, когда я уже спускался
вниз. И проиграл. В предпоследнем заезде он пришел в буфет и взял у меня
еще десятку, после чего очень скоро появился опять, несколько
разочарованный, и заявил, что без меня ему не везло и он не смог больше
выиграть ни в одном заезде. Тогда я вытащил деньги, которые он мне дал за
первые три заезда и, поделив их поровну, отдал ему его долю. Он долго
упирался, все хотел вычесть из своей доли те сорок рублей, которые он
проиграл за то время, что я сидел в буфете, но мне-таки удалось убедить
его, что мы все время играли пополам, после чего мы замочили наш успех, и
уже в двенадцатом часу разъехались на такси по домам.
И все это время меня не покидала мысль о том, что меня выследили.


Наконец все было готово, и первая линия двинулась вперед. Стоя во
второй линии и ожидая команды, я наконец-то смог как следует оглядеться по
сторонам. Все вокруг было мне знакомо, и эти оплавленные фундаменты домов
справа, и одинокая, совершенно черная стена, казалось бы, чудом висящая в
воздухе - слева, и это страшное ущелье между разрушенными домами, которое
раньше было улицей. Здесь память работала четко. Я твердо знал, что правее
черного бугра идти нельзя - там уже угробились трое тральщиков, впрочем, и
слева от бугра не менее опасное место - где-то в выбоинах залегли злые
лужи, а чуть дальше и левее притаилась ползучая тень. Проложенная дорога
причудливо извивалась на протяжении всех своих трех километров, что по
прямой составило бы всего метров восемьсот, не больше, но здесь не ходят