"Эдуард Лимонов. Охота на Быкова: расследование Эдуарда Лимонова " - читать интересную книгу автора

случае так я думал. Пока я размышлял, не забывая поглощать водку и закуски
(за все щедро платило "Авто-Радио"), сидящие по обе стороны от меня
Тихомиров и Сидоренко посвящали меня в ситуацию. А ситуация была интересной
и напряженной. Хотя ее никто не спланировал заранее. Прямо перед нами вышел
и заиграл оркестр: ансамбль "Яхонт", и изначально это был оркестр Быкова.
Это он им платил деньги. Ранее. В момент, когда состоялась эта сцена, Быков
сидел в венгерской тюрьме. Пока он сидел, ресторан отошел к его бывшему
другу, акционеру КрАЗа, бывшему менту и нынешнему депутату от Эвенкии
Геннадию Дружинину. В тот вечер Дружинин находился в зале. Худой, в простом
сером свитере, он помещался слева от нашего стола, сидел с пожилой женой и
ее пожилой подругой. Время от времени он заказывал оркестру песню. Оркестр,
как объяснили мне Тихомиров и Сидоренко, тоже отошел к Дружинину.
- А братва?- спросил я, имея в виду крепких бритых ребят в черных
костюмах, какое-то их количество присматривало за залом.
Выяснилось, что многие отошли от Быкова, кто-то его постарался забыть.
Общее мнение сложилось такое, что Быков повержен, а потому люди рассосались
куда могли. Верные быковцы остались, но они предпочитали не высовываться...
Вдруг вошли целой толпой и сели справа от нас англоязычные иностранцы.
Несколько испуганные, очевидно, им была известна репутация заведения. На
самом деле атмосфера в "Яхонте" была, я бы сказал даже, чопорная. Это тебе
не какой-нибудь "Golden Palace" в Бруклине или на Брайтон Бич. Низкий
потолок жилого дома, очень все чисто и сдержано. Никто никого не беспокоит.
Лишь громкий оркестр, предводительствуемый Флоридом - татарином лет сорока,
чуть-чуть нарушал эту чопорность. Постепенно выяснилось, что иностранцы -
мужчины и женщины,- их было человек 12-15,- американцы и новые акционеры
КрАЗа. Вышел вдруг некий "ведущий" и объявил в микрофон, что по стечению
обстоятельств, ну совершенно случайно, сегодня в "Яхонте" оказались новые
американские акционеры Красноярского алюминиевого завода и его старый
акционер господин Дружинин. Раз так случилось, то вот неплохо было бы, чтобы
они вышли и выступили. Господин Дружинин вышел и не очень связно произнес
речь, этакий витиеватый спич, из которого я ничего не понял. Затем вышел
представитель группы американцев, отрекомендовавшийся мистером Стайером.
Мистер Стайер сказал, что "не надо думать, будто мы - новые акционеры -
жители Нью-Йорка или Лос-Анджелеса, нет, мы из маленьких американских
городков". Сидящий справа от меня Федор Сидоренко, крупный непьющий умный и
циничный журналист, сообщил мне, что американцы - фальшивые акционеры, что
на самом деле крупные люди совершают передел собственности КрАЗа -
наследства Быкова. Прозвучал клубок имен: Дерипаска, Абрамович, Черной,
Чубайс...
Тут взбунтовалась, слушая все это, женщина за нашим столом.
Взбунтовалась Ирина, жена Олега Тихомирова. Она взяла у долговязого
журналиста Виктора стольник и пошла к оркестру. Она объяснилась с татарином,
и тот долго колебался, брать ли деньги. Мы знали, что она заказала ему песню
"Боксер", и татарин оказался в сложном положении. Всё это время, последний
год, когда Быков находился за границей, а здесь начались его преследования,
и Дружинин занял его место, кооперируясь с его врагами,- это было опасное
дело - заказать в "Яхонте" личный гимн Быкова - песню "Боксер". Но год
прошел, Быков сидел в венгерской тюрьме, как раз в этот день должен был
решаться вопрос о его выдаче в Россию, а Дружинин вжился в роль хозяина,
стал спокойнее относиться к проблеме Быкова. И татарин взял стольник. Еще и