"Эдуард Лимонов. Убийство часового " - читать интересную книгу автора

пошагали, поползли в дыру авиона, все серо-костюмные (атташе-кейсы,
портфели, плащи и пальто на руках, галстуки, лысины, животы, подбородки,
газеты, большие немужские зады...), я вспомнил очередь крыс у метро
Сент-Поль, рыжих, жирных и мокрых...
Постепенно втянулись все в "Шаттл". В салоне пахло блевотиной и
химикатом для чистки блевотины. Одновременно, вызвав сквозняк, раскрылись
газеты. Опоздавший, самый растрепанный, жирный, вспотевший старик-крыса был
встречен презрительными взглядами молодых крыс. Он шумно плюхнулся на
единственное пустовавшее место - через проход от меня.
"Шаттл" взлетел привычно. Стюардессы стали разносить фруктовые салаты и
соки. "Нездорово живущая Америка время от времени пытается внести в свою
жизнь здоровую деталь. Однако фруктовые салаты, недавняя мода, уже не спасут
этих каторжников бизнеса, потребляющих десятками лет холестерин и сладости,-
помню, подумал я.- Статистика утверждает, что половина из них умирает от
сердечных болезней или от рака еще до пятидесяти лет". После "брэкфеста" две
трети бизнесменов, достав бумаги, стали изучать их. Мой сосед, романтичный
молодой человек с курчавыми черными волосами, извлек свои бумаги. Я успел
заметить на дне его атташе-кейса пару бананов. На бумагах (я разглядел)
стоял на всех поверху гриф "Шульц, Лемке и Горовиц. Химические Индустрии".
Карандаш соседа заходил по бумаге. Рядом со мной сидел и работал, не теряя
времени, без сомнения, молодой талант химической индустрии. Делающий
карьеру, выпуская в небеса клубы ядовитых дымов, где-нибудь в Порт-Елизабет,
штат Нью-Джерси. Однажды, я помню, мне пришлось проезжать по тем местам.
Даже сквозь задраенные окна автомобиля отравленный воздух обжигал глаза.
Животастый бизнесмен (тот, что явился позже всех, старик), оглянувшись
по сторонам, извлек из портфеля банку пива. Налил пиво осторожно в
пластиковый стакан. С наслаждением впился в стакан. Этому уже все равно. Он
свое отработал. Седые, зализанные за уши волосы лоснились. Лоснилась лысина.
До сих пор желтое, цвета испортившегося маргарина, лицо его после пива
порозовело. Я хотел было спросить, сколько ему осталось до пенсии, но
передумал. Старик пылал. Нездорово бледные лица соседних к нему бизнесменов
сморщились от недоброжелательства... В восемь утра мы приземлились в
вашингтонском Национальном аэропорту. Сложив бумаги, бизнесмены, поколыхивая
плащами, задами и кейсами, сошли с воздушного трамвая.
На второй день московского "путча" я увидел нового советского бизнесмена
на экране французского теле. Его спросили, что он знает о происходящем в
Москве. Директор не то "Дома", не то "Палаты", он плотоядно и нагло солгал,
что Яковлев и Шеварднадзе арестованы. Бывший якобы советник КГБ (!) по
экономическим вопросам, этот массивный губастый человек, потея, ровным, злым
голосом лгал с упоением, долго. (За несколько минут до этого в новостях
показали Шеварднадзе, не только не арестованного, но выступающего перед
толпой. Потому ложь была очевидна телезрителям.) "Откуда вы берете вашу
удивительную информацию?" - прервал его ведущий пятого канала Гийом Дюран.
Не смущаясь, похабный толстяк назвал какой-то "Пресс-сервис Российской
республики".
Советский новый бизнесмен лжив и преступен. По крайней мере, в первом
поколении он и будет таким, прежде чем во втором видоизменится во всегда
опасную, но цивилизационную крысу, как его брат - бизнесмен западный.
Вынужденный в советском обществе действовать вне рамок закона, советский
бизнесмен сделался по необходимости преступником и продолжает вести себя как