"Эдуард Лимонов. Лимонов против Жириновского " - читать интересную книгу автора

оцинкованный, очевидно, раньше в нем возили мясо. Оглянулся вокруг рядом
генерал Титов, Проханов, Бондаренко, Зюганов... Мне дали слово после
молодого капитана. Теперь это мой друг Владислав Шурыгин. Тогда он стоял в
форме и объяснял мне, что на него произвел впечатление мой роман. Проханов,
это он вел митинг, объявил меня, как конферансье объявляет заезжую звезду.
Народ яростно зааплодировал и зашелся воплями. Говорил я яростно. Что
говорил, ей-Богу, не помню. (Я не всегда говорю хорошо, но тогда выступил на
все сто.) Внизу, под знаменами и между знамен колыхались, кричали в восторге
всеобщего объединения лица моего народа. Рядом, похлопывая дубинками по
рукам, разминалось оцепление милиции и ОМОНа. Позднее Проханов, я, Зюганов,
подошедший Алкснис, Бондаренко и девушка, дочь "патриотки" Риммы Алексеевны,
отправились все в одной машине, девушка Аня сидела на коленях у меня и
Зюганова, отправились мы на юго-запад Москвы, на ужин к Римме Алексеевне.
Семья более чем странная, сводные дети. Римма Алексеевна, "патриотка", живет
с корреспондентом французской газеты "Журналь де Диманш" Жан-Мари Вадро. Или
он с ней живет, я так никогда и не выяснил. Аня, ей семнадцать лет,- член
партии Жириновского. Ели, о, роскошь: огромного осетра, приготовленного
Риммой Алексеевной. Осетр был прислан откуда-то из Сибири. Прервав ужин,
пошли смотреть в гостиную "600 секунд" Невзорова, Невзоров интервьюировал
генерала Стерлигова, называя его национального масштаба лидером, тем самым,
которого оппозиция искала и якобы нашла. На меня Стерлигов произвел
неприятное впечатление, о чем я и сообщил вначале Алкснису, а потом всем
присутствующим. В отличие от товарищей по оппозиции, помню, подумал я тогда,
я не умею забывать. Еще в августе 91 года Стерлигов был на той стороне,
участвовал в аресте ГКЧП, и нате - ныне он лидер оппозиции. Невзоров или
легкомысленный человек, или увлекающийся человек, или Стерлигов ему подарил
съемочную аппаратуру. Зюганов вдумчиво вглядывался в экран и позднее
выпытывал нас всех, что мы думаем. Они все думали менее резко, чем я.
В день второго заседания теневого кабинета, там же, в Хлебном переулке,
грянула война в Приднестровье. Коварно навалившись на город Бендеры,
кишиневские войска захватили часть города. На фоне этих трагических событий
ЛДП, министры и сам Жириновский (он явился, как всегда, с массивным
Владимиром Михайловичем), а особенно его заместитель, второй человек в
партии - зам. председателя ЛДП Станислав Жебровский, страшно раздражали меня
в тот день. Несколько раз появлялось желание встать и, уйти. Во время
заседания была оглашена Жебровским плохая и глупая экономическая программа
правительства, ее он собирался огласить на пресс-конференции. Жириновский с
невозмутимым лицом слушал скушный текст, и я впервые подумал о том, что он
хорошо тренирован. Его собственные поливы не имели ничего общего с текстом
Жебровского, они были прямо противоположны. Однако тогда я впервые понял его
метод: он предпочитал давать все сигналы сразу, дабы приманить избирателя.
Потому какому-то количеству избирателей, таких же скушных, как Жебровский -
ничем не примечательное помимо знания французского языка и известной
картавости,- существо это блеклое, тенью прошло за Жириновским через всю
карьеру его в ЛДП, и сидит сегодня вместе с ним в Думе.
Интересно, почему? Полезность его нулевая. Был он вместе с Жириновским
сионистом? Попали в Государственную Думу и Юрий Бузов, и Митрофанов (хотя по
дороге последний успел предать "папу Жириновского", об этом дальше, папа
простил его). Жебровский, прочитав свой доклад, еще предложил, чтобы и мы
прочли на пресс-конференции каждый свой министерский доклад. Я,