"Эдуард Лимонов. Лимонов против Жириновского " - читать интересную книгу автора

металлическая дверь. Налево за ГУМ".

Следуют несколько телефонов. На следующей странице блокнота (страница
мятая и с желтым пятном) еще запись:

"Жириновский Владимир Вольфович. В понедельник в 13 часов. Рыбников
переулок дом 1 (3 этаж налево), идет параллельно. Если по Сретенке то дом
10, телефоны помощников, личный телефон Ж-го."

Я прилетел тогда в Москву 6 февраля в твердой уверенности, что
наконец-то лед тронулся, что моя нация очнулась и принялась за творческую
работу создания оппозиции. На 8-9 февраля был назначен Конгресс Гражданских
и Патриотических Сил, на 23 февраля всеобщая демонстрация оппозиции, на 17
марта съезд депутатов разогнанного в декабре Верховного Совета СССР. Я был в
приподнятом настроении и энергично месил сапогами грязный московский снег,
бегая на многочисленные встречи и политические митинги. Порою по пять, по
шесть в день, а единожды даже девять! Меня интересовали лидеры оппозиции и
особенно меня интересовали эти двое: Анпилов и Жириновский. Первый - делами,
ибо это Анпилов был организатором первой антиельцинской демонстрации после
августовских событий: 7 ноября на Красной площади, второй - Жириновский,
привлек меня своими высказываниями. Судя по его интервью, Жириновский -
самый современный лидер оппозиции.
Это Валентин Васильевич Чикин, главный редактор "Советской России"
продиктовал мне телефоны и адреса Анпилова и Жириновского и договорился о
встречах. По моей просьбе. Я выбрал этих двоих давно, сам, и с интересом
следил за их политическими судьбами. Нужно сказать, что до отъезда в Россию
я пытался подвинуть инертных французов на подвиг снять документальный фильм
о национал-патриотической оппозиции в России. "Камера Континенталь" -
продюсерская организация, помещающаяся в стеклянном аквариуме с пальмами на
тихой средневековой улочке, сочащаяся жирно деньгами, долго раскачивалась и
так и не приняла решения. Как они, наверное, кусают себе локти сегодня,
жирные ленивые болваны. В проекте, поданном мною, как раз и значилось
общение с Анпиловым и Жириновским, посещение конгресса, участие в
демонстрации 23 февраля (как известно, она обернулась первой битвой
патриотов с демократическим ОМОНом). Всего-то нужно было послать со мной
двоих людей с камерой. Все более жиреющее и малоподвижное, французское
общество неспособно на быстрые реакции: ни в бизнесе, ни в культуре. Если бы
сытые калеки в "Камера Континенталь" тогда среагировали, у них были бы
сегодня уникальные кадры.
Потому я явился к Жириновскому на Рыбников переулок один, а очень жаль.
Ибо нет уже тех забитых фанерой окон, рваных обоев и прочих атрибутов
героического периода становления политической партии. Впрочем, в понедельник
17 февраля я не попал к Жириновскому, я отменил свидание, позвонил в
"Советскую Россию" и попросил отменить. В понедельник в 14 часов меня ждал в
Верховном Совете Бабурин. Справляюсь со своим блокнотом "20 подъезд, 6 этаж,
комната 93".
К Жириновскому же я попал 18 февраля. Помню, что день был холодный, но я
почему-то отправился пешком. Я спустился по улице Герцена до бульвара, и по
нему вышел на Пушкинскую площадь, и от нее мимо кинотеатра "Россия" пошел по
бульварам на Трубную. Трубная площадь вся оказалась разрытой и