"Эдуард Лимонов. Чужой в незнакомом городе" - читать интересную книгу автора

кирпич старого тела. Стали встречаться совсем запущенные витрины, где и
манекены и их одежды выглядели пыльными и несвежими. В салоне одной закрытой
парикмахерской, я заглянул, на полу валялись клочки черных волос, и в самом
центре салона - щетка, с прилипшими к ней клоками белых. Старые, выцветшие
книги в витринах книжного магазина пусть и служили цели рекламирования места
продажи старых книг, выглядели неуместно неопрятными. Было непонятно, явится
ли владелец в понедельник-вторник и откроет массивным ключом массивный
висячий замок, или же владелец умер несколько лет назад. Солдат и
исследователь, я шел под хмурым небом, тонкогубый как моя татарская мама.
Сжимая в руке подаренные мне на бук-фэр каталоги и проспекты. Как Ливингстон
в Африке, как Лоуренс в песках Аравии. Современный искатель приключений...
В месте впадения в Миндэрброэдесруи мне встретилась семья: скромно
одетые папа и мама с малоразвитыми лицами тащили за руки двух девочек с еще
более малоразвитыми физиономиями. Тащили куда? В церковь? В цирк? Внутренне
назвав их "семьей кретинов" (но ты прав, Эдвард!), я углубился в Миндэр
...... со всеми последующими буквами. Уже понимая, что цивилизация
незнакомого города опасно тускнеет по мере простого пешеходного удаления от
центра.
Ровно-серое небо не предвещало дождя, воздух не замораживал город, но
ровно поддерживал низкую, неуютную температуру. Пустее уже пройденных улиц
продолжила Миндэрброудерсруи Синт-Паулюсстраат , то-есть улица Святого
Павла. Так как за последние четверть часа я не встретил ни одного
замечательного строения, ни карликов, ни бородатой женщины, я решил поискать
интересного в стороне от крупной магистрали. Я свернул на непроглядную
Хюикс-Траат . Табличка с названием улицы косо висела на стене потерявшего
свой цвет, когда-то очевидно красного, барака. Грязный гравий был высыпан
(кем? зачем?) на неровный старый асфальт. По правую руку появился низкий
забор с частыми в нем дырами. Над забором не жилой позеленевший дом
(чеховская усадьба, Эдвард!) с заколоченными окнами спал в не принадлежащем
этому городу, но лишь этому дому облаке мистерии (усадьба Эшеров, Эдвард!).
Усадьба Эшеров глядела на руины руками человека снесенного, но не до конца,
крупного когда-то строения. За руинами видны были кирпичные кубы
относительно новых зданий. Следующим после усадьба явилось неозаборенное о
трех этажах длинное здание. Окна забиты, в старой траве однако видна была
живая тропинка, ведущая к одному из окон. Нижние доски с этого окна были
сорваны. Целая лужа мелкобитого стекла выливалась на тротуар. Безлюдные,
слепые фасады уверенно не жилых домов по левую руку. Местность необоняема,
не воняет, не пахнет. Лишь едва уловимый пресный запах кирпично-цементной
пыли. Сносят? Строят? Делают и то и другое. Начали реабилитацию квартала, но
не хватило денег?
Торопясь вперед, а не назад (всегда вперед, Эдвард!), я вышел в
перекресток по меньшей мере четырех улиц. На углу самой дальней i них
колыхались распятые на вешалках брюки, юбки и куртки. Сильный ветер задувал
в них из-за угла, очевидно с большого обнаженного пространства. Я пошел на
юбки и куртки. Через десяток шагов я различил открытую дверь магазина, и
чуть позже вывеску его "Все для моряков " (Ты галлюцинируешь, Эдвард.
По-русски?).
Приблизившись вплотную (я пошел на вывеску как лунатик) увидел еще одну
русскую надпись, - красной краской по стеклу русскими буквами: базар .
Следовательно я не галлюцинировал. единственной витрине за грязным стеклом