"Астрид Линдгрен. Стук-постук" - читать интересную книгу автора

Стрижка овец была для Капелы праздником. Конечно, для овец и ягняток
никакой радости в этом не было, зато радовались Стина-Мария с дедушкой и
все остальные обитатели хутора. Сначала на холм возле овчарни притаскивали
большую бельевую лохань, потом доставали большие овечьи ножницы, которые в
остальное время висели на стене в сарае, а мама Стины-Марии выносила из
дому нарядные красные ленты, которые она соткала своими руками, - этими
лентами овцам опутывали ноги, чтобы не разбежались. Потому что овцы
трусили и не хотели купаться в лохани, им не нравилось, когда их связывали
и переворачивали вверх ногами, им неприятно было прикосновение холодных
железных ножниц. И они совсем не желали расставаться со своей мягкой,
теплой шубой для того, чтобы обитатели Капелы могли сделать себе зимнюю
одежду. Овцы отчаянно блеяли у дедушки на коленях, не понимая, зачем их
стригут. Дедушка всегда сам стриг овец, никто не умел так ловко
управляться с ножницами. А пока дедушка стриг, Стина-Мария держала голову
ягненочка и пела ему песенку, которой выучилась у дедушки:

Ох ты мой ягненок,
Бедненький малыш!

Ах, бедные ягнятки! То, что с ними теперь случилось, было куда страшнее.
Волчьи зубы злее, чем ножницы, а обливаться собственной кровью, конечно,
гораздо хуже, чем искупаться в большой лохани.
- Никогда уж, наверно, не будет больше овечьей стрижки в Капеле, -
сказала Стина-Мария.
Но, как говорится, поживем-увидим...
Наступил вечер. Дедушка уже отправился спать в свою каморку, но вдруг
спохватился, что забыл где-то свой посошок.
- Остался, поди, лежать за овчарней, - сказал дедушка. - Сбегай,
внученька. Да смотри, поторопись, чтобы похлебку без тебя не съели.
Дело было уже к осени, и когда Стина-Мария пустилась бегом за дедушкиным
посохом, на дворе начинали сгущаться сумерки; кругом было тихо-тихо, нигде
ни шороха. Странное чувство охватило девочку, ей вдруг сделалось очень
страшно. Вспомнила она тут все, что слыхала про хульдру и троллей, про
эльфов и водяного и про подземных жителей. И начало ей всякое мерещиться.
Скирды хлеба в поле чернели так угрюмо! Никак это тролли? Сейчас
подкрадутся неслышными шагами! Вот плавают над лугом пряди вечернего
тумана. Нет! Это эльфы потихоньку слетаются все ближе, чтобы дохнуть на
девочку и навести порчу. А хульдра в лесу! Не она ли затаилась среди
деревьев? Так и зыркает огненными очами на девочку, которая вздумала одна
бродить среди ночи! А что затевают подземные жители? Те, кого нельзя
называть по имени?
Но за овчарней на пригорке, на том месте, где сидел дедушка, нашелся его
посох. Стина-Мария подняла его с земли и, едва почувствовала в руке
гладкое дерево, как сразу перестала бояться. Присела Стина-Мария на
камушек и снова окинула взглядом поле и луг, лес и усадьбу. Увидала
девочка, что в поле стоят скирды, из которых потом намолотят хлеб,
увидала, как на лугу, колыхаясь, подымается вечерний туман, как чернеют в
лесу деревья, увидала, как светятся в доме окошки, озаренные изнутри
приветливым пламенем очага: и всё это - милая, родная Капела - тут уж все
страхи Стины-Марии точно рукой сняло.