"Астрид Линдгрен. Мы - на острове Сальткрока (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Мысли Малин питали где-то далеко. Она стояла и думала о веселом столяре
и о его жене. Счастливо ли они жили в своей усадьбе? Были ли у них дети,
которые потом стали лазить на боярышник и, может, иногда падали невзначай с
мостиков в море? И много ли шиповника цвело в те времена на участке в июне,
и так ли, как теперь, белела тропинка к колодцу, покрытая опавшими
яблоневыми лепестками?
Потом она вдруг вспомнила, что веселого столяра и его жену выдумал
Мелькер. Но она все-таки решила поверить в них. И еще она твердо решила:
пусть в колодце бултыхается сколько угодно лягушек, пусть будет сколько
угодно разбитых окон, а дом столяра ветхим-преветхим, - ничто не помешает ей
радоваться и быть счастливой именно здесь и теперь. Ведь стоит лето. И пусть
не кончается июньский вечер. Задумчивый и молчаливый, как сегодня. И тихий.
А над причалом пусть вьются чайки. Вот одна из них вдруг пронзительно
закричала. И снова наступила эта непонятная тишина, от которой даже в ушах
звенит. Дымчатая сетка дождя нависла над морем. Было красиво до грусти. С
кустов и деревьев осыпались капли, веяло холодком вновь надвигающегося
дождя, запахами земли, соленой воды и мокрой травы.
"Сидеть на солнечной лужайке, уплетать бутерброды и наслаждаться
летом", - так представлял себе Мелькер первый вечер в усадьбе столяра.
Получилось несколько иначе, но все-таки стояло лето, и Малин радовалась ему.
Внезапно она почувствовала сильный голод и подумала: "Как там у Мелькера
дела с кухонной плитой?"
А дела шли хуже некуда.
- Малин, где ты? - кричал он, поскольку привык звать дочь на помощь
всякий раз, когда у него что-нибудь не ладилось. Но Малин поблизости не
было, и, к своей досаде, он понял, что остался один и ему придется
выпутываться самому.
- Один на один с богом и железной плитой, которую давно пора вышвырнуть
в окно, - проворчал он огорченно, но потом закашлялся дымом и не мог
вымолвить ни слова. Он уставился на плиту, которая сердито окуривала его,
хотя он не причинил ей ни малейшего зла, разве что затопил, бережно и
осторожно. Он помешал дрова кочергой, и новое облако дыма заклубилось вокруг
него. Отчаянно кашляя, он бросился открывать окна. Едва он покончил с этим
делом, как дверь отворилась и кто-то вошел. Опять этот величественный
ребенок, который только что стоял на пристани. С редким именем Корвен или
Чёрвен, или как там ее зовут. "И похожа на аппетитную колбаску, - подумал
Мелькер, - кругленькая и славная". Насколько он мог разглядеть сквозь дым,
лицо, видневшееся из-под зюйдвестки*, было необычайно чистое и красивое:
детское лицо, широкое и доброжелательное, с умными пытливыми глазами. Свою
собаку-великанище девочка привела с собой. В доме собака казалась еще более
внушительной, она словно заполнила собой нею кухню.
______________
* Зюйдвестка - непромокаемая круглая шляпа от дождя, с широкими полями,
которые спереди отгибаются.

Чёрвен из вежливости остановилась на пороге.
- Плита дымит! - сказала она.
- Разве? - горько усмехнулся Мелькер. - А я и не заметил.
Тут он так зашелся кашлем, что глаза чуть не вылезли из орбит.
- Да, дымит, - заверила Чёрвен. - Знаешь что? Может, в трубе лежит