"Астрид Линдгрен. Все мы - дети из Буллербю (Повести) " - читать интересную книгу автора

вечно нас обманывает: придешь за починенной обувью в обещанное время, а он
ничего не сделал. Агда говорит, что он слишком много пьет. Раньше он был
хозяином Свипа. Он с ним плохо обращался, и Свип был самым злым псом во всем
приходе. Пес все время стоял на привязи возле самой будки. Стоило
кому-нибудь прийти к сапожнику со своей обувью, как Свип бросался на него с
лаем. Мы его боялись и не смели подходить к нему близко. Сапожника мы тоже
боялись, потому что он всегда злился и говорил: "Эти детки такие дряни, что
их нужно лупить каждый день". Свипа он тоже часто лупцевал, хотя тот и не
ребенок, а собака. Наверно, он считал, что собак тоже нужно бить каждый
день. А когда Снэлль был пьяный, он забывал кормить Свипа.
Когда Свип жил у сапожника, я считала Свипа безобразной и злой собакой.
Он был такой грязный, лохматый, вечно рычал и лаял. А теперь он добрый и
красивый. Это Улле сделал его добрым. Ведь Улле и сам добрый.
Однажды, когда Улле принес сапожнику свои сапоги, Свип, как всегда,
выскочил из будки и злобно залаял, словно хотел укусить. Улле остановился и
стал ласково говорить с ним. Сказал: "Ты хорошая собачка, не надо лаять".
Ясное дело, он стоял поодаль, чтобы Свип не мог на него наброситься. Ведь
Свип был такой же злой, как всегда, и так же сильно бесился.
А когда Улле пришел за своими ботинками, он принес Свипу косточки. Свип
лаял и рычал, но от голода он тут же схватил кость. Пока Свип грыз кость,
Улле стоял и твердил ему, что он хорошая и добрая собака.
Улле пришлось ходить за своими ботинками много раз, и каждый раз они не
были готовы. Каждый день он приносил Свипу что-нибудь вкусное. И в один
прекрасный день, вы только подумайте, Свип вовсе не стал рычать на него, а
весело лаял, помахивая хвостом. Улле подошел и погладил его, а Свип лизнул
ему руку.
А однажды сапожник упал и вывихнул ногу. Он вовсе не беспокоился, что
Свип голодный. Улле было жаль собаку. Он пошел к Снэллю и спросил сапожника,
можно ли ухаживать за его собакой, пока он болен. И как это только у него
хватило храбрости спрашивать! А Снэлль ответил ему:
- Ха! Хотел бы я посмотреть, как ты это сделаешь! Он вцепится тебе в
горло, как только ты подойдешь к нему.
Но Улле пошел к Свипу и погладил его. А Снэлль стоял у окна и смотрел
на них. И тогда он сказал, что Улле может ухаживать за собакой, пока он сам
не может этого делать.
Улле принес в будку свежего сена, налил в миску чистой воды и накормил
пса хорошенько. Потом он повел его на прогулку до самого своего дома в
Буллербю. А Свип прыгал и визжал от восторга. Пока у Снэлля болела нога,
Улле каждый день водил Свипа гулять и бегал с ним. Мы тоже бегали с ним, но
Свип больше всех полюбил Улле и только ему позволял держать поводок. А когда
мы пытались взять его, он ворчал.
Когда сапожник поправился, он сказал Улле:
- Ну, теперь хватит валять дурака. Это сторожевая собака, она должна
сидеть в будке.
Свип думал, что теперь он всегда будет гулять с Улле, и стал прыгать и
визжать. А когда Улле ушел и не взял его с собой, Свип заскулил от
огорчения. Улле тоже сильно расстроился. Он ходил печальный столько дней,
что под конец его папа не выдержал, пошел к Снэллю и купил Свипа для Улле. А
все мы, дети из Буллербю, пошли поглядеть, как Улле купает Свипа у них в
прачечной. И немножко помогали ему. Свипа вымыли, вытерли, причесали, и он