"Мэган Линдхольм. Заклинательницы ветров (Заклинательницы ветров-2) " - читать интересную книгу автора

сброшенному с платформы, переломанному и раскиданному по земле. Схватив из
костра горящую головню, она нагнулась рассмотреть поподробнее. Так и есть.
Из семи сундуков осталось четыре, да и те были раскрошены в щепы.
Содержимое было вывернуто наружу. Земля и камни. Ничего себе фамильные
древности. Еще два ящика были разбиты уже так, что сложить их вместе не
представлялось возможным. Как и установить, что же в них находилось. И при
этом чувствовалось, что потрошил сундуки отнюдь не ветер: расщепленное
дерево сохранило следы какого-то острого орудия. Ки смотрела на
раскуроченный груз, задыхаясь от бессильной ярости и отчаяния. Здесь ничего
уже невозможно было спасти. Совсем ничего.
Семейные реликвии!.. Ки только фыркнула: для того чтобы ощутить
удивление, тоже требовались силы, а их у нее не было совершенно. Четыре
сундука земли и камней. Странно, с какой стороны ни погляди. Вдвойне
странно, что кто-то не поленился наворожить ветер, чтобы раскидать подобную
поклажу. Заклинание ветра считалось трудным и дорогостоящим делом. Кто-то
не поскупился на затраты - почему?.. Ки осторожно попятилась прочь от
развалившихся ящиков, стараясь как можно меньше топтать по земле. Чего
доброго, утром, при солнечном свете, удастся разглядеть какие-нибудь следы.
Смирившись с неизбежным, Ки взялась чистить коней. А потом - к их изрядному
неудовольствию - обоих привязала, использовав уцелевшие веревки от груза.
На тот случай, если опять налетит ветер и принесет с собой еще какой-нибудь
смрад...
Скоро выяснилось, что с запахами было отнюдь не покончено. Когда она
вскарабкалась наверх по колесу и отворила дверцу кабинки, в лицо ей хлынула
удушающая волна аромата. Душистое масло!.. Ну конечно же, стеклянный
пузырек, брошенный внутрь вместе с одеждой, неизбежно разбился. Вот это и
называется - пришла беда, отворяй ворота. Ки набрала в грудь побольше
воздуха и, стараясь не дышать, полезла в кабинку, чтобы снять с крючка
последнюю оставшуюся рубашку.
Потом она, во второй раз за один вечер, отмывалась в реке и полоскала
грязные волосы. Вода была темна и холодна до судорог. Колотясь всем телом и
ругаясь сквозь зубы, Ки встала на колени на мелком месте и принялась
отстирывать перепачканную одежду. Следовало свыкнуться с мыслью, что запах
благовоний не выветрится из синей блузы и юбки до конца дней. Оттирая и
полоща, Ки пыталась прикидывать варианты дальнейших действий. Вариантов не
было. Ей оставалось только ехать в Горькухи. Ко всему прочему, выплачивать
оговоренные шесть дрю из задатка ей было попросту нечем. То есть забавная
сцена с владельцами груза ей была обеспечена. И откладывать эту сцену было
бессмысленно.
Ступни у нее были сбиты и к тому же замерзли до потери
чувствительности. Она вернулась к костру, ощущая, как жалуется каждая
косточка, каждая жилка. Внутри фургона было по-прежнему не продохнуть. Ки
вновь задержала дыхание и нырнула внутрь, чтобы добыть себе ужин: жесткий
дорожный хлебец, колбаску и сухую заварку для чая. Собрав необходимое, она
поспешно выскочила наружу. Выбравшись на сиденье, она откусила конец
колбаски и задумчиво его прожевала. Она постояла так некоторое время, жуя и
раздумывая. Потом вновь потянулась внутрь кабинки и - чего уж там! -
выволокла последнюю коробку с грузом наружу.
Присев у костра и ожидая, пока закипит котелок, Ки откусывала
попеременно то от хлеба, то от колбаски, рассматривая ящичек, стоявший в