"Александр Линевский. Листы каменной книги ("На заре времен")" - читать интересную книгу автора

ним даже подходить близко считалось опасным. Ловить семгу можно было
только в воде. За первыми двумя семгами показались третья, четвертая...
Подростки стремглав бросились в стойбище.
- Скачут! Скачут! - кричали они во все горло.
Голова колдуньи поникла, спина сгорбилась еще больше. Теперь беду не
отогнать никакими заклинаниями! Но то, что было несчастьем для старухи,
было радостью для людей стойбища. Начался лов, долгожданный лов, о котором
столько грезилось в мучительные недели голодовки... Семгу ловили с плотов.
Пока один из ловцов отталкивался шестом, чтобы плот медленно двигался
против течения, двое других били рыбу. Подцепив гарпуном, вытаскивали
добычу на плот, глушили и перебрасывали на берег. Подростки подхватывали
одну рыбину за другой, складывали в плетеные корзины и волокли тяжелую
ношу к женщинам. Женщины вспарывали рыбье брюхо, собирали в большие горшки
икру и молоки и, распластав семгу, развешивали рыбу на жердях, чтобы она
провялилась в дыму разведенных тут же костров.
Утром четвертого дня рыба пошла реже, а на пятый только чешуя,
блестевшая на камнях по берегу, напоминала о семгах-путешественницах.
В очаге каждой землянки ярко пылал огонь. Стойбище праздновало
двойной праздник - окончание удачного промысла и переход мужчин в
охотничий лагерь, где они должны были жить до осени, пока не кончатся
месяцы охоты.
Ели и веселились всю ночь, а с восходом солнца охотники покинули
землянки и направились в лес, к лагерю, обнесенному высокой изгородью.
Пока длился лов, некогда было думать о Главной колдунье и ее
злополучном предсказании. Старуха просидела эти дни в своей землянке, не
смея показаться на глаза сородичам. Она знала, какая судьба ждет ее.
Проводив охотников до опушки, женщины собрались у жилища старухи.
Колдунья медленно вышла из землянки, у входа она остановилась, обернулась
лицом к очагу, который больше никогда не будет ее греть, и шагнула за
полог. На ее девяти косицах уже не болтались священные изображения, в
руках не было заветного посоха из рябины - дерева колдуний.
Спокойная, словно ничем не опечаленная, она поклонилась жалостливо
смотревшим на нее женщинам - их она тоже больше не увидит - и неторопливо
пошла прочь из селения, сопровождаемая несколькими старухами. Не говоря ни
слова, не оглядываясь, она шла все вперед и вперед. Старухи понемногу
отставали, только две из них, ее давние, еще девичьи, подруги, долго
провожали ее в последний путь. Наконец и они повернули обратно к стойбищу.
Старуха осталась одна. Она должна была идти, не останавливаясь, все
дальше и дальше на запад, пока силы ее не иссякнут и не подкосятся старые
ноги. Так карал род колдунью, духи которой нанесли вред стойбищу. На этот
раз беда миновала, но люди стойбища считали, что это заслуга молодого
колдуна, вступившего в борьбу с ее духами.
Всю жизнь без раздумий выполнявшая обычаи становища, старуха и сейчас
покорно подчинилась жестокому закону рода. Даже оставшись одна, она не
посмела присесть отдохнуть и шла до тех пор, пока не споткнулась.
Неподалеку от нее из земли выходил толстый корень ели. Старуха подползла к
нему, положила поудобнее голову и больше не двигалась. Она терпеливо стала
ждать смерти, все равно какой - от жажды и голода или от хищных зверей.