"Чарльз де Линт. Лезвие сна" - читать интересную книгу автора

на этот вопрос, как и на многие другие, не было однозначного ответа.
- Благодарю, - ответил он. - Но сейчас я предпочитаю лечь спать. Я
позвоню Изабель завтра утром и расскажу тебе, что из этого выйдет.
- Ничто не вечно, - сказала в ответ Мариса. Это было вполне в ее духе.
Сказать что-нибудь совершенно неожиданно, заставляя собеседника искать связь
с предыдущим разговором. Алан не был уверен, относится ли эта фраза к его
меланхолии, или к отказу Изабель с ним разговаривать, или к отношениям
Марисы и Джорджа. Но сейчас у него не было желания выяснять.
- Согласен, - сказал он. - Спасибо, что позвонила.
- Ты всё расскажешь мне завтра?
- Обещаю.
Алан положил трубку и снова улегся на диван. Он перевел взгляд на
автопортрет Марисы, висевший над камином. Художница очень точно передала
полуулыбку, которую он так хорошо помнил. Теперь ее волосы были несколько
длиннее, чем на портрете, но это не имело никакого значения. И в сорок лет
Мариса улыбалась точно так же, и портрет сохранил сходство, несмотря на все
изменения, которые претерпел оригинал. И так будет всегда, разве что ее муж
добьется того, что у Марисы пропадет желание улыбаться.
Алан опустил глаза на ряд книг, состоящий из первых изданий его
типографии, потом посмотрел направо на небольшую фотографию в темной
деревянной рамке. Этому снимку было уже больше десяти лет; три призрака
Уотерхауз-стрит - Кэти, Изабель и он сам, молодые и счастливые, были
запечатлены на ступенях квартиры девушек. Тогда они еще не помышляли о
смерти и бедах, уготованных им жизнью.
Ничто не вечно.
Алану стало ясно: он должен оставить прошлое в покое. Надо смириться со
смертью Кэти и с тем, что Изабель попыталась вычеркнуть его из своей жизни.
Последовать советам Марисы и изменить взаимоотношения с Изабель, раз уж она
сама не хочет этого сделать.
Может быть, публикация книги поможет ему в этом, изменит к лучшему
нынешнее положение.
Ну почему в жизни так много сложностей?

III

12 июля
Ньюфорд
Грейси-стрит.
Ma belle Иззи!
Я знаю, что ты давно выросла, но позволь мне в последний раз назвать
тебя детским именем.
Прошлой ночью я начала писать сказку. Вот она:
В его сознании образовалась пустота, словно в покинутом людьми доме,
когда в нем остаются только призраки и эхо. Редкие разрозненные мысли
одинокими мотыльками метались в этой пустоте и, казалось, не имели к нему
никакого отношения. Теперь и то, что он думал, и то, что он делал, утратило
значение.
А потом я остановилась, поняв, что снова пишу о самой себе, о той
пустоте, которая существует внутри меня, и никакие сказки не смогут ее
заполнить.