"Марио Варгас Льоса. Литума в Андах " - читать интересную книгу автора

милицию. А может быть, чем черт не шутит, эти трое сами были террористами.
Разве сендеристы похищают людей? Убивают - это да. И оставляют записки,
чтобы все знали, что это их рук дело.
- Педрито Тиноко - террорист? Да что вы, господин капрал, чем угодно
поручусь, что нет. Это дело рук сендеристов. Считайте, что они уже у нас на
пороге. Нас-то с вами они не будут брать в свою милицию. Из нас просто
сделают отбивную. Я теперь думаю, нас послали сюда на верную смерть.
- Ну хватит нагонять тоску. - Литума встал. - Приготовь кофе. В самый
раз сейчас выпить горячего кофе - уж больно поганая погода. А потом
займемся этим третьим. Кстати, как его зовут?
- Деметрио Чанка, господин капрал. Бригадир перфораторщиков.
- Правильно говорят: Бог троицу любит. Вдруг мы на третьем как раз и
распутаем все это дело.
Молодой полицейский пошел доставать жестяные кружки и разжигать
примус.
- Когда лейтенант Панкорво сказал мне в Андауайласе, что меня
направляют к черту на кулички в эту дыру, я подумал: "Ну и пусть. Пусть в
этом Наккосе террористы покончат с тобой, Карреньито, и чем скорей это
случится, тем лучше". Я устал от жизни. Во всяком случае, так я тогда
думал, господин капрал. Но сегодня я чувствую страх, а это значит, что мне
расхотелось умирать.
- Только мудак может захотеть отдать концы раньше срока, - твердо
сказал Литума. - А ты и на самом деле хотел умереть? Но почему, если не
секрет? Ты ведь совсем молодой.
- Так уж все сложилось, - улыбнулся помощник, устанавливая чайник над
красно-голубым пламенем.
Томас был худой, костистый, но крепко сбитый парень с глубоко
посаженными живыми глазами, оливковой кожей и белыми выступающими зубами -
Литума различал их блеск даже в ночной темноте дома.
- Небось страдал от любви к какой-нибудь бабенке, - ухмыльнулся
капрал.
- А к кому же еще бывает любовь? - мечтательно сказал Томасито. - К
тому же она, господин капрал, была, как и вы, из Пьюры. Так что можете быть
довольны моим выбором.
- Землячка, - откликнулся Литума. - Это хорошо.


* * *

Petite Michele* не выносила высоты, она жаловалась на боль в висках -
точно такую же боль вызывали у нее фильмы ужасов, которые она обожала, - и
на общее недомогание, но все это не мешало ей восхищаться дикой красотой
пейзажа. Альбер же чувствовал себя превосходно, будто провел всю жизнь на
высоте трех-четырех тысяч метров, среди зазубренных скал и покрытых пятнами
снега склонов, на которых паслись стайки лам, время от времени пересекавших
дорогу. Старенький автобус отчаянно трясло, временами казалось, что он
вот-вот рассыплется на выбоинах, ухабах, камнях, постоянно испытывавших на
прочность его кузов. Они были единственными иностранцами, однако пассажиры,
похоже, не обращали никакого внимания на французскую парочку. Никто не
смотрел в их сторону, даже когда слышалась чужая речь. Попутчики кутались в