"Виль Владимирович Липатов. Стрежень " - читать интересную книгу автора

вынырнувшим из тумана. И бело-голубой флаг, и стремительные линии синей
надстройки, и разноцветные спасательные круги - все неожиданно красиво,
привлекательно, зовуще, все не вяжется с липким холодным туманом. Из
машинного иллюминатора показывается голова Семена, подмигивает.
- Скорее! - приглашает Семен. Они идут к катеру, а навстречу им несутся
строгие слова Виктории:
- Где Ульян Тихий? Товарищ Колотовкина, вы не видели его?
Наталья становится обычной; сплюнув, она насмешливо говорит:
- Ори громче! Ульян с вечера уехал на стрежевой песок...
К десяти часам утра от тумана не остается ничего.
Над Обью яркое солнце, хотя август здесь - почти осень. Уже к концу
месяца холодный сиверко погонит волну за волной, замутит Обь, согнет
свистящие тальники, а старый осокорь - друг дяди Истигнея - устало
ссутулится сухой обломанной вершиной. Пронесется над рекой сдержанный стон,
вода ахнет, раздастся в сторону, начнет оголтело, жестоко биться о глинистый
затвердевший на холоде берег. Крепчает сиверко. Качаются лодки и обласки,
взлетают на волне тяжелые завозни, и старые рыбаки печально поматывают
головами: "Зимой, парень, пахнет!" Будут, конечно, еще теплые дни, но все
знают; близка зима, надо конопатить окна, заваливать завалинки, доставать из
кладовок пимы.
В начале августа Обь, тайга, верети и луга еще просквожены
прозрачностью воздуха; шаг по лесу легок и приятен, а бордовые осины пока не
тронуты осенним трепетом. В начале августа Обь величава и спокойна; она
словно зеркало - лодка плывет не по воде, а висит в воздухе, похожая вместе
со своим отражением в реке на раскрытую двустворчатую раковину. В августе в
обской воде снуют подросшие мальки, сытые, игривые. В воду падают листья
осокорей. Поднимешь такой листок, посмотришь, вздохнешь: с одной стороны он
еще зеленый, а с другой - желтый, похожий жилками на старческую руку. Осень
идет! Ранняя нарымская осень.
...Перед началом второго замета Степка носится по берегу. Брезентовую
куртку он бросил под навес, ковбойку прямо на песок, зюйдвестку повесил на
сучок талины. Ему тепло, солнечно, бодро. Здесь есть Обь, "Чудесный",
зеленая волна. Хорошо жить, когда есть на земле дядя Истигней, а у
выборочной машины сидит Семен Кружилин, когда бродит по песку немного
смешной, черный, как головешка, Григорий Пцхлава, когда по берегу шествует
важный бригадир Николай Михайлович, высматривает непорядки, но не находит;
весела жизнь, когда есть на земле Виталий Анисимов, до смешного во всем
подражающий дяде Истигнею! Перевернуть гору, одному утащить на плечах невод,
переплыть Обь - пожалуйста! Степка все может! Только попросите - да что
попросите! - кивни только головой Виктория, живо найдет точку опоры и
перевернет земной шар.
- Сготовились! - голосом дяди Истигнея кричит Виталий.
- Есть! Сготовились! - восторженно ревет Степка.
Оторвавшись наконец от выборочной машины, забирается в катер Семен
Кружилин, осторожно прикасается пальцем к какой-то кнопке, нажимает - мотор
заводится; Семен ждет, когда Стрельников скомандует полный; дождавшись,
переводит рычаг и, радостно вздохнув, утыкается носом в книгу. "Чудесный"
летит по течению.
Справа от Степки устроился на неводе Виталий, слева - Наталья, позади -
Григорий Пцхлава. Наталья на людях со Степкой ведет себя по-иному, чем