"Виль Липатов. Глухая Мята (повесть) " - читать интересную книгу автора

Как удалось областному товарищу сделать их маленькими и аккуратными, словно
у девицы? Глядел на свой портрет Георгий Раков, и сомнение брало - он ли
это, не ошибка ли? Может быть, спутал областной корреспондент, посадил на
голубой плакат другого человека? Рассказывали, что и не такие случаи бывали
в газете, - однажды поместили фотографию доярки, стоящей возле коровы, а
внизу написали: "Строительство водонапорной башни в с. Напас".
Сомневался в истинности собственного портрета Георгий Раков и от этого,
видимо, стал сомневаться и в том, что рассказывал о нем корреспондент. За
одиннадцать лет работы Раков ни разу не опоздал в лесосеку, писал товарищ, а
Георгий точно помнил, что в 1956 году на полчаса опоздал; корреспондент
называл цифру - девять человек обучил Георгий, а он думал - не меньше ли,
так как точно не помнил...
Сомнение брало тракториста: подрисовали его дела, как портрет на синем
плакате. Спервоначалу, на заре разлетной славы, не мог людям смотреть в
глаза - казалось ему, что они думают то же самое, что и он; а когда выбирали
в президиум, забивался в уголок, подальше от портрета, висящего над сценой,
чтобы не могли люди сравнивать их и посмеиваться броской несхожести Ракова и
его фотографии.
Через день стал бриться Георгий, чтобы хоть немножко походить на синий
портрет; потом завел толстую общую тетрадь, автоматическую ручку и стал
записывать, сколько отработал на машине без ремонта, сколько подтрелевал
леса, сколько ребят обучил сложному мастерству; и со временем убедился
Раков, что не набрехал корреспондент - он действительно работал хорошо. Это
принесло успокоение: при встрече с товарищами не избегал прямого взгляда,
обилия синих портретов не смущался и к тому времени, когда облиняла на них
краска, когда дожди и время превратили портреты в клочки, хорошо вошел в
роль передового, знатного человека. Частое бритье, стремление походить на
того Ракова, что глядел со стен, не прошли даром - стал походить на портрет:
так же высоко и гордо задирал подбородок, покровительственно, надменно щурил
глаза. Уши теперь не походили на громкоговорители - пополнел лицом Раков.
Совсем таким же, как на портрете, стал он.
На втором году славы Георгий женился и тоже долго не верил, что это
случилось, - неприступной красавицей была раньше Лена Стамесова, самая
завидная невеста в поселке. Долго сомневался он, хотя Лена пошла за него с
охотой. Верной, домовитой женой стала она, но он все-таки иногда косился на
нее - да так ли это: брало сомнение - действительно ли похож на синий
портрет? Успокоение пришло вместе с маленьким попискивающим комочком - сыном
Мишкой, а год спустя дочерью Еленой. Как помидор солнцем, налился Раков
верой в правильность своей жизни, уверенностью; стал чаще думать о жизни, о
товарищах, о той перемене, которая произошла в нем. Понимал Георгий: славу,
жену-красавицу, крестовый дом под железной крышей, десять тысяч на книжке
дал ему немудреный старенький трактор КТ-12. Он пуще прежнего холил машину,
обхаживал и берег.
Надменная, гордая поза стала привычной Ракову, как ватник и кирзовые
сапоги...

Георгий ведет машину по кочкастому узкому волоку. Ругается - плохо
вычищен волок, и поэтому машина металлически крякает, жалуется на дорогу.
Впереди, в рассветной тайге, качается сигнальный огонек титовского
трактора - то припадет вниз на метр, то взлетит выше тонких елок; зло гонит