Дил Борден Старая коробка из-под сигар

Борден ДИЛ

Старая коробка из-под сигар

Перевела с английского Н. ЛИБЕРМАН

Томми не испытывал страха до тех пор, пока не снял трубку. Тогда он понял, что боится, потому что голос его дрожал.

- Полицию, - сказал он таи, как говорили по телевизору. - Соедините меня с полицией.

- Что тебе надо, мальчик? - спросила телефонистка раздраженно. Так обычно говорят взрослые, когда им не нравится игра, которую затеял ребенок.

Он старался говорить спокойно. Ему хотелось плакать, но он знал, что еще нельзя. Еще долго нельзя будет.

- Полицию, - повторил он. - Кто-то застрелил Марка и мою маму. Их кто-то убил.

Он услышал, как телефонистка ахнула, и понял, что теперь все в порядке: она уже не думает, что это игра. Затем его соединили с полицией. Теперь уже было легче: ему просто надо было сказать свое имя и где он живет, и что мама и Мари лежат мертвые на полу - кто-то застрелил их.

Он положил трубку, сел на диван, не сводя глаз с противоположной стены, чтобы заставить себя не смотреть на трупы. В комнате было тепло, но он мерз в пижаме. Ему очень хотелось снова очутиться в теплой постели и слышать голоса Марка и матери в гостиной. Ему хотелось проснуться и убедиться, что всего этого нет в действительности и что сюда не мчатся полицейские машины, громко завывая сиренами.

"А что, если включить телевизор?" - подумал Томми. Ему всегда было интересно, какие программы показывают в это время. Но он понимал, что сейчас этого не следует делать. Надо сидеть в пижаме на диване, пока не приедут полицейские. Нельзя даже пойти в комнату отца и ждать их там; надо ждать здесь, в этой комнате, где лежат трупы.

Он уже слышал пронзительный вой сирены, сначала издалека, а затем все ближе и ближе. По телевизору вой сирены не был таким громким, даже когда полицейские машины находились перед самым экраном.

Потом послышался звук, похожий на тихое рычание, и машина остановилась перед домом. Он услышал, как они идут по дорожке, но не шевельнулся, пока не зазвонил звонок. После сирены он показался ему нежным, музыкальным, привычным.

Тогда Томми слез с тахты и пошел открывать дверь. Высокие люди, одетые в синюю форму, прошли мимо него в комнату.

- Ну и дела! - сказал один из них. - А ведь малыш не соврал!

Теперь ему не страшно было смотреть на трупы, потому что полисмены тоже смотрели на них. Он стоял посреди комнаты, наблюдая за полицейскими, и его босые ноги мерзли на кафельном полу. Марк сидел в кресле, как обычно, когда приходил к ним, и совсем не был похож на мертвого. Но Томми знал, что он мертв.

Мать тоже была мертва. Она лежала, неловко раскинувшись на пороге кухни. Из двух бокалов, которые она несла в руках, один только расплескался, а второй был разбит, и его осколки поблескивали на полу. Она всегда говорила, что если уронить какой-нибудь предмет на этом кафельном полу, то ему крышка. А вот теперь один из бокалов вовсе и не разбился.

Он хотел сказать полисменам, чтобы они не трогали трупы, но ничего не сказал. Они-то лучше знают, что делать, и не ему, восьмилетнему мальчику, указывать им. Томми снова уселся на тахту и стал ждать. Теперь он чувствовал себя хорошо.

Один из полицейских подошел к нему.

- Как это случилось, сынок? - спросил он.

Томми посмотрел на него и начал рассказывать, но другой остановил его.

- Подожди лучше лейтенанта, - сказал он и предостерегающе покачал головой, как будто не понимал, что Томми заметит это. - А вдруг он не сможет повторить... Ведь совсем еще ребенок. Вызови их, Чарли, и пусть займутся делом.

Чарли пошел к телефону, и тот, который помешал Томми рассказывать, сел рядом с ним и обнял его.

- Как себя чувствуешь, старина? - сказал он таким добрым голосом, каким никогда не говорят полисмены по телевизору.

Мальчику хотелось отодвинуться, но он не сделал этого и только ответил:

- Хорошо.

От руки, которая обнимала его, стало тепло и захотелось спать, но он знал, что не должен спать сейчас. Еще не время. Нельзя, пока все не закончится.

Полисмен откинулся на диване и посмотрел на него.

- Ты славный и смелый парень, - сказал он.

Томми и сам считал, что держится хорошо, но вслух этого не сказал.

Затем появился лейтенант и с ним целая компания: человек с фотоаппаратом, другой с докторским чемоданчиком и еще один, который выискивал отпечатки пальцев. Комната наполнилась полисменами, делавшими то, что они всегда делают по телевизору.

Лейтенант стоял в стороне и наблюдал за ними, затем он мельком взглянул на трупы, и Томми захотелось знать, уберут ли они их сейчас. Потом лейтенант, держа руки в карманах и приподняв плечи, подошел поближе и посмотрел на Томми.

- Он был совсем один, а? - обратился он к полицейскому. Полицейский встал.

- Да. Однако парень держится молодцом.

Затем добавил каким-то странным голосом:

- Это он вызвал полицию. Дежурный на коммутаторе сказал мне, что это он.

Лейтенант посмотрел на Томми сверху вниз и присел на корточки перед ним.

- Как тебя зовут, старина? - спросил он.

- Вэн, - ответил Томми. - Меня зовут Вэн.

- А на кармане твоей пижамы сказано, что ты Томми.

- Так называла меня моя мама с тех пор, как папа ушел. А папа называет меня Вэн, и это мое имя.

- Значит, тот человек не твой папа? - быстро спросил лейтенант.

- Это Марк, - ответил Томми. Он хотел было рассказать лейтенанту, что Марк называл его Т. В. Смит, потому что Т. В. - это его инициалы, и еще потому, что всегда, когда Марн бывал у них, Томми не хотел ложиться спать, а хотел смотреть телевизор, так что это вроде "Телевизор Смит". Но потом он решил не упоминать об этом.

Лейтенант переглянулся с полицейским.

- А где твой папа? - спросил он.

- Он здесь больше не живет. Только я и мама.

Потом посмотрел на лейтенанта и сказал серьезно:

- Папа и мама разошлись, они уже больше не муж и жена.

На лице лейтенанта появилась гримаса удовлетворения, и он снова взглянул на полицейского. Затем лицо его разгладилось, он даже слегка улыбнулся.

- А зачем папа приходил сюда сегодня вечером? - спросил он. - Он хотел поговорить с мамой?

- Папы здесь не было, - ответил Томми. В его голосе звучало удивление. - Он приходит только в воскресенье и больше никогда не приходит сюда вечером. Только Марк.

Когда Томми сказал это, лицо лейтенанта снова сморщилось. К нему подошел один из полицейских.

- Ну, Билл, - сказал он, - вот как это выглядит...

Лейтенант Билл встал, чтобы выслушать его. Томми тоже слушал, пряча волнение глубоко внутри. Впервые за все время ему захотелось узнать, когда же придет папа. Он должен прийти. Он придет, и Томми больше не будет Томми, он снова станет Вэном.

Не оставят же они маленького восьмилетнего мальчика в этом доме совсем одного. Он уйдет с отцом, и это будет хорошо, в тысячу раз лучше, чем иметь в своем распоряжении лишь папину комнату.

Матери никогда не нравилось, что Томми хотел играть в папиной комнате. Это была маленькая комната наверху, где отец, бывало, работал, когда жил с ними. Там стояли письменный стол, высокий шкаф и большое удобное кожаное кресло, в котором Томми любил засыпать, свернувшись калачиком. Там же была и старая коробка. Она когда-то принадлежала отцу, а теперь принадлежит Том. ми, и это его секрет...

Но когда придет папа, ему уже больше не нужна будет эта комната и легкий запах трубок, который еще сохранился в кожаной обивке кресла, ему даже не понадобится больше эта коробка.

Он все время слушал, что этот человек говорит лейтенанту Биллу.

- Это, должно быть, произошло следующим образом, - рассказывал он. Мужчина сидел в кресле, в то время как мать мальчика готовила напитки в кухне. Мужчину застрелили первым в кресле - должно быть, это 32-й калибр, но пока нельзя еще сказать определенно, а потом женщину, когда она выбежала из кухни с напитками в руках.

- Почему этот человек не встал? - спросил лейтенант. - Если кто-то позвонил или просто ворвался сюда...

Полисмен покачал головой.

- Нет, он сидел. Может, дверь не была заперта, и он не видел убийцу до последнего мгновения. Так это, очевидно, и произошло. Сначала мужчину, потом женщину. Две пули на каждого. Практически смерть наступила мгновенно.

Лейтенант обратил внимание на Томми. Он сел рядом с ним, все еще глядя на того человека.

- Вот этот мальчик нам сейчас поможет, - сказал он. - Он нам сейчас все об этом расскажет. Так ведь, Томми?

- Теперь я знаю, как вас зовут, - сказал ему Томми. - Вы лейтенант Билл.

Они рассмеялись, и лейтенант сказал:

- Ну, хорошо. Называй меня просто лейтенант Билл. А теперь я задам тебе несколько вопросов. Хочу, чтобы ты хорошенько подумал и правильно ответил на них. Так ты поможешь нам выяснить, кто же все-таки убил твою маму. Понимаешь?

- Хорошо, - ответил Томми. Ему захотелось сказать лейтенанту Биллу, чтобы он называл его Вэном, потому что его так теперь зовут, но он опять ничего не сказал.

Лейтенант положил руну на плечо Томми.

- Ты хорошо себя чувствуешь? - спросил он с беспокойством. - Мне надо спросить тебя кое о чем, Томми. Будь же молодцом и помоги нам.

- Хорошо, - повторил Томми, но тут он больше не выдержал. - Когда придет папа?

- Мы его доставим сюда, как только сможем. Обещаю это тебе. Мы тоже хотим его видеть.

Томми был доволен. Он почувствовал, что у него отлегло от сердца. Все будет в порядке, как только отец окажется здесь. Теперь можно еще долго держаться.

- Скажи мне, - продолжал лейтенант Билл, - Марк был другом твоей матери?

- Да, - сказал Томми. - С тех пор как папа уехал, Марк вечно торчал здесь.

Люди, прислушивавшиеся к их разговору, рассмеялись, и Томми понимал, что вызвало их смех, но не подал виду. Лейтенант Билл нахмурился, и смех затих.

- А другие мужчины приходили сюда? - продолжал он. - И сколько?

Томми задумался.

- Вообще-то здесь бывали один или двое, но это продолжалось недолго. Очень скоро остался один только Марк. Потому что Марк и мама собирались пожениться.

Он следил за лицом лейтенанта Билла и понял, что все правильно.

- А они часто не ладили друг с другом? - спросил лейтенант Билл. - Ты когда-нибудь слышал, как они ссорились?

Томми снова задумался.

- Да, иногда... - сказал он. - Но не так часто, как, бывало, мама и папа.

- А из-за чего они не ладили? Томми посмотрел прямо в лицо лейтенанту Биллу.

- Из-за меня, главным образом.

- Марк был твоим другом?

Томми обдумывал вопрос.

- Понимаете, он был больше маминым другом, - сказал он. - Он меня не очень любил. Он говорил, что мой папа должен заниматься мною, а не мама. Но мама говорила, что я должен быть там, где она, и что она не собирается отдавать меня папе.

Лейтенант Билл переглянулся с остальными и сказал:

- Дети все понимают. Устами младенцев...

Томми понял, что он подразумевает под этим.

- Ну а что же с отцом и матерью? Почему они не ладили? Из-за других мужчин?

Томми отрицательно покачал головой.

- А из-за чего они не ладили? Томми посмотрел прямо в лицо лейтенанту Биллу.

- Тоже из-за меня, - сказал он. - Но это было не так, как с Марком. Ни один из них не хотел, чтобы я оставался с другим.

Он глубоко вздохнул и продолжал:

- Из-за всего этого шла ужасная борьба, и судья даже увел меня в свою комнату и спросил, с кем я хочу жить - с матерью или отцом. Я сказал ему, но меня все равно отдали маме, а папе разрешили приходить только иногда в воскресенье. Мама не хотела даже, чтобы я спал в его кожаном кресле.

- Бедный парнишка, - сказал лейтенант Билл, не обращаясь ни к кому, таким голосом, какого Томми никогда не приходилось слышать у полицейских по телевизору.

После этого наступило короткое молчание, и Томми посмотрел на окружающих. Они все перестали работать и слушали, как разговаривают лейтенант Билл и Томми. Лейтенант подсел поближе к мальчику.

- Томми, - сказал он, - теперь я задам тебе один вопрос. Знаю, это будет тяжело для тебя, но ты уже большой и мужественный парень и скажешь мне правду.

- Хорошо, - сказал Томми. - Если смогу.

Лейтенант Билл положил руну ему на голову, как это делал иногда папа, и взъерошил волосы.

- Вот молодец, - сказал он. - А теперь расскажи мне, что случилось здесь сегодня вечером. Давай по порядку, Томми. Сначала - ты был в постели...

- Да, - сказал Томми. - Я был в постели, а Марк был здесь, и мне было слышно, как они разговаривают в этой комнате. Они не ссорились, а смеялись... Потом на какое-то время все затихло. Я уже почти уснул и вдруг услышал, как начал стрелять пистолет. - Он шумно перевел дыхание. - Он выстрелил четыре раза. Я проснулся и залез под одеяло и не хотел идти смотреть. Но потом я встал и спустился сюда. Я увидел Марка в кресле, а маму на пороге кухни и разбитый стакан на полу... А один стакан не разбился. Они оба были мертвые, а входная дверь была открыта настежь, поэтому я запер дверь и потом позвонил в полицию. Сначала телефонистка подумала, что я балуюсь, и разозлилась на меня, но в конце концов она соединила меня с полицией, и приехали эти двое полицейских, а потом и вы, и вы сказали, что мой папа скоро будет здесь...

Он остановился, потому что ему не хватало воздуха, и взглянул на лейтенанта Билла. Лицо лейтенанта, казалось, искривилось от боли. И Том-ми понял, что все идет как надо, потому что лейтенант не убрал свою руку, а, наоборот, крепко и по-дружески сжал его плечо.

- А ты никого не видел? - спросил он. - Совсем никого? Не спеши и подумай.

- Нет, - сказал Томми. - Я ведь уже сказал. Я спрятал голову под одеяло, а потом спустился сюда. Входная дверь была открыта настежь, и никого там не было.

Лейтенант Билл встал.

- Ну, ладно, я думаю, что он хорошо помог нам. - Он посмотрел на Томми, как бы изучая его. - Он славный малый.

Томми отвернулся от лейтенанта и снова подумал, что интересно было бы узнать, какая передача идет по телевизору в это время ночи. Было уже очень поздно. Лейтенант Билл тоже отвернулся от Томми и, казалось, совершенно забыл о нем. Он заговорил резким деловым тоном:

- Что узнали относительно отца? Он главный в этом деле, понятно? Его может спасти только железное алиби. И нам надо сделать что-нибудь с парнишкой. Он ведь не может быть на ногах всю ночь, а мне не хотелось бы отправлять его в приют. Рано или поздно у него наступит срыв, и тогда ему понадобится отец. Если только...

Он замолчал, но не посмотрел на Томми. Однако Томми все понял. Лейтенант Билл думает, что это его папа застрелил мать и Марка. Он надеялся, что у папы окажется железное алиби, потому что ему совсем не хотелось отправляться в приют. Ему ведь действительно нужен кто-нибудь рядом. Ему уже и сейчас ох как нужен кто-нибудь.

Он сидел на тахте и, сдерживаясь изо всех сил, смотрел, как трупы уложили на маленькие низкие носилки, а потом - в машину "Скорой помощи" и увезли.

Потом он хотел спросить лейтенанта Билла, можно ли ему подняться в папину комнату и ждать там, но решил, что лучше не стоит.

Раздался телефонный звонок, лейтенант говорил с кем-то, затем он подошел к Томми.

- У него все чисто, - сказал он другому полицейскому, - был в гостях с несколькими приятелями. Все время на людях. Мы, наконец, нашли твоего папу, Томми. Он уже едет, чтобы забрать тебя, - сказал он.

Томми хотелось убедиться, что у папы все в порядке. Он серьезно посмотрел на лейтенанта Билла и спросил:

- А у него правда железное алиби, лейтенант Билл?

- Лучше и быть не может, - рассмеялся лейтенант. - Нет, сынок, твой папа никого не убивал, мы в этом уверены.

- А я знал это, я просто хотел быть уверенным, что и вы знаете это, ответил Томми.

Лейтенант Билл задумчиво покачал головой.

- Вот это-то как раз и затрудняет дело, - сказал он как бы про себя. Это именно и мешает.

Томми уже больше не интересовало, что говорит лейтенант Билл. Он ждал своего отца, а потом и ждать уже больше не надо было. Отец стремительно вошел и схватил его на руки. Теперь Томми мог немного поплакать, потому что отец держал его крепко и нежно, и так было в тысячу раз лучше, чем в его кожаном кресле.

Затем отец и лейтенант Билл поговорили немного тихо и серьезно, но Томми больше не слушал. Теперь он смотрел на женщину. Она была очень красивая. Женщина пришла вместе с отцом. На ней было платье до пола, и приятный запах распространялся от нее в этой комнате, где было полно мужчин. Она смотрела на Томми, а потом смутилась, как будто ей хотелось подойти к нему и в то же время она боялась до него дотронуться.

- Ну, давай собираться, Вэн, - сказал отец. - Я беру тебя домой. Ты будешь жить со мной теперь уже навсегда.

Томми указал на женщину.

- А это кто? - спросил он. Отец посмотрел на нее и рассмеялся каким-то забавным смехом.

- Это Марта, - сказал он.

Затем Марта подошла ближе, взяла руну Томми в свою теплую руну и улыбнулась ему. Отец снова посмотрел на Томми.

- Может быть, она станет на днях твоей новой мамой, - сказал он с тем глуповатым видом, с каким взрослые иногда разговаривают с детьми. - Если я смогу уговорить ее. Но мне кажется, это мне почти удалось.

Томми высвободил свою руку. Потом он посмотрел на отца, как бы изучая его лицо.

- А мне можно будет иметь секреты? - спросил он. Теперь он чувствовал силу и уверенность в себе. Разве он не выстоял в эту ночь? Раньше он думал, что он уйдет сразу же, как только появится отец, но теперь он совершенно спокойно мог немного подождать.

- Ну конечно, - заверил его отец. - Какие угодно секреты. У тебя будет своя комната и все остальное.

- Самые настоящие секреты? - спросил он настойчиво. - А не просто так, игра?

- Нет, нет, - сказал отец. - Ты ведь знаешь, что я всегда держу слово.

Томми посмотрел на Марту.

- А она? - спросил он многозначительно.

- Конечно, Вэн, - сказала Марта и тоже глуповато улыбнулась отцу. - У каждого мальчика должны быть свои собственные секреты.

- Тогда ладно, - сказал Томми. - У меня есть секрет, и я хочу забрать его с собой. Это секретная коробка.

- Бери ее скорее, - сказал отец. - Тебе давно пора спать, малыш.

Томми поднялся в папину комнату и открыл дверь. Ему не надо было включать свет, он направился в темноте прямо к шкафу и открыл самый нижний ящик. Из глубины он вытащил секретную коробку. Она удобно улеглась в его руке. Это была старая коробка из-под сигар, которую он однажды нашел, играя в комнате отца. С тех пор это был его секрет от всех. От всех до единого.

Он положил коробку под мышку и собрался выйти из комнаты. Но остановился. В темноте он ощупью открыл крышку и сунул руку в коробку. Он коснулся холодного металла пистолета 32-го калибра, его пальцы скользнули по ручке и надолго задержались там.

Да, все прошло отлично. Держа пистолет ровно и твердо двумя руками точно так, как делал это полицейский в телепередаче - и видя удивленный взгляд на лице Марка, он выстрелил, а затем повернулся и выстрелил снова, но он не мог вспомнить, какое выражение лица было у матери.

Он подумал о тех двух патронах, которые еще остались. Затем он выпустил пистолет, закрыл коробку и засунул ее под мышку.

Его отец улыбался, и Марта улыбалась, улыбался и лейтенант Билл и все его люди, глядя, как решительно выходит он из дому, держа под мышкой свою секретную коробку, чтобы вступить в новый, незнакомый мир.