"Дмитрий Липскеров. Сорок лет Чанчджое" - читать интересную книгу автора

собственную совестьп.

Каждый житель города до двадцати пяти лет имел право получить
высшее образование на средства города в любом российском
университете. Но таковых в городе Чанчжоэ за пять лет после
нашествия оказалось всего два человека. Город жил размеренной
жизнью, даже сквозь окна домов веяло сытостью и праздничной
леностью...

О гибели пьяницы Шустова и безызвестной смерти капитана
Ренатова никто и никогда не вспоминал, лишь только Евдокия
Андреевна изредка доставала из сундука армейский сапог мужа и
грустно плакала над ним.

А как-то ночью учитель словесности Интерната для детей-сирот
имени графа Оплаксина, павшего в боях за собственную совесть,
г-н Теплый, известный как дешифровальщик всяких
законспирированных надписей, сидя за письменным столом при
свете тусклого ночника, раскрыл тайну перевода названия города
Чанчжоэ. КУРИНЫЙ ГОРОД ■ гласила расшифровка. Как это удалось
г-ну Теплому, никому не известно.


4


Елена Белецкая была полной противоположностью Лизочке.
Во-первых, Генрих Шаллер был женат на ней уже двадцать два
года, и такой почтенный для брака срок отнюдь не омолаживает
женщину. Тем более что душа Елены тяготела к феминизму: на свою
внешность ей было наплевать, она ходила простоволосая, лишь
изредка затягивая волосы на затылке в пучок. Про всякие пудры и
румяна Белецкая забыла на второй год супружества. Лицо ее было
бледным, с редкими веснушками, в общем, лицо какой-нибудь
прибалтийской немки.

Отец Белецкой был богатым коннозаводчиком и всю свою жизнь
разводил крайне редкую и дорогую породу лошадей ■
крейцеровскую. Крепкий мужчина с военным опытом, он был во всем
педантичен до мелочей. Не терпел, когда что-нибудь из вещей
лежало не на своем месте и когда спаривание лошадей происходило
не в намеченный час.

В Елене Белецкой молодому Шаллеру нравилась независимость.
Будучи двадцатилетней девушкой, она уже на все имела свое
мнение. На политическую ситуацию в мире и на отношения полов ■
на все существовала твердая позиция.

■ Если бы к мнению женщины прислушивались, ■ говорила она, ■
если бы женщине разрешалось произносить официальное слово в