"Дмитрий Липскеров. Последний сон разума (роман)" - читать интересную книгу автора

Зато где-то под конец дня Синичкина навестили сослуживцы во главе с
майором Погосяном.
Армяне принесли целую сумку еды, установили ее возле тумбочки товарища,
наказав съесть все до завтра, так как придут другие и принесут еще.
- Дело об убийстве мы оставляем за тобой! - торжественно обещал Погосян.
- Так что не волнуйся, выздоравливай! Выглядишь молодца!..
Карапетян не теребил своих бакенбард, а беспардонно уставился на
громадные ноги Синичкина, покоящиеся на двух кроватях.
Водителя Зубова, в прошлом Зубяна, не трогало ничего. Он стоял в дверях и
грыз жареные тыквенные семечки, запуская в палату приятный запах.
- Дай погрызть! - попросил Синичкин.
- Так у меня с горсть всего осталось, - зажадничал Зубов.
- Ух, русская морда! - зашипел Погосян. - А ну, дай Синичкину погрызть!
Зубов шмыгнул многоярусным носом и было потянулся к карману, но в этот
момент посетителей погнал вон младший медицинский персонал, так как время
посещений закончилось, и милиционеры отправились на боевой пост, улыбнувшись
своему коллеге ободряющими улыбками.
По пути в отделение они заспорили, сколько Синичкину осталось и где его
провожать в последний путь. То ли в отделении гроб выставить для прощаний,
то ли до дома дотащить, или попросту в больнице расстаться.
- Вот это ножищи! - протянул Карапетян. - Ляжки свинячьи!
- А у тебя морда псячья! - неожиданно разозлился майор. - Чтоб завтра же
сбрил волосья с физиономии!
Выслушав это приказание, Карапетян лишь скривил полные губы, ибо про себя
плевать хотел на начальника, а в частности, игнорировал посягательства на
свою личную внешность. Карапетян любил свои бакенбарды.
Зубов управлял машиной, черпая левой рукой из кармана форменного плаща
тыквенные семечки и лузгая их прямо на пол. Он думал о Василисе и о том, что
сегодня она впервые приготовит ему долму...
В этот день у Синичкина взяли все необходимые анализы: кровь на биохимию,
мочу, а еще отщипнули кусочек ткани от ляжки, прежде побрызгав на место
заморозкой.
Анестезию делать было вовсе не обязательно, так как капитан ног не
чувствовал, но врачи все-таки гуманисты и ковырять скальпелем по живому не
считали возможным.
На ночь Володя Синичкин напился успокоительных таблеток и попросил
вечернюю нянечку подоткнуть его всего одеялами, чтобы свет от ног не мешал
спать остальным больным.
- Не будет ли тебе жарко, милок? - поинтересовалась сердобольная
бабулька. - Топят у нас хорошо!
- А у меня ноги светятся! - неожиданно проговорил участковый. - Ночью
зажигаются и светятся, как фонари.
Нянечка ничего не ответила на такое признание, а позже, вымывая в
коридоре пол, думала о необыкновенной тяжести милицейской профессии, от
которой мутятся мозги и пухнут ноги...
В полтретьего ночи конечности Вовы Синичкина вновь зажглись электрическим
огнем. Милиционер почувствовал это - его разбудила как бы вспышка в голове -
и широко открыл глаза. Одеяло хорошо закрывало его телеса, совсем как
маскировочные шторы закрывали окна во время войны, и света видно не было.
Капитан полежал несколько минут недвижимым, а затем резко приподнял край