"Дмитрий Липскеров. Русское стаккато - британской матери" - читать интересную книгу автора

- Был я здесь в сорок пятом, - начал дед и удостоился кивка. - Я был
русский солдат... - продолжил.
- Я-я, - подбодрил немец.
Дед глубоко вздохнул, так что брякнули медали.
- Возможно, в этом доме я убил человека...
Немец слушал переводчика и в этом месте перестал даже моргать.
- Война, понимаете ли... Может быть, я вашего отца застрелил?
На этом месте хозяин дома поднялся из кресла и вышел из гостиной.
- Он сейчас вернется, - пообещала хозяйка, но прошло минут десять,
прежде чем немец появился вновь.
На нем была надета форма капитана пехотных войск времен Второй мировой
войны, а на шее поблескивал рыцарский крест... Он вновь сел в кресло и отпил
из чашки остывшего кофе.
- Вероятно, это был мой отец, - подтвердил хозяин дома через социалиста
Ганса.
"Что же это он, - подумал дед, глядя на великолепно подогнанную на
немце форму. - Вот штука, даже не потолстел за двадцать пять лет?" - и нажал
на клавишу.
Аккордеон коротко пискнул, и все, находящиеся в комнате, вздрогнули.
- Вероятно, этот музыкальный инструмент принадлежал вашему отцу?
А про себя: "Я в свою гимнастерку только с мылом".
Теперь из гостиной вышла жена, но она тотчас вернулась с небольшой
фотографией, на которой был запечатлен пожилой мужчина с аккордеоном на
руках, которого застрелил дед в сорок пятом. Мужчина снялся в компании
бравого лейтенанта, отдаленно напоминающего хозяина дома.
- Значит, - утвердительно покачал головой дед, - вещь ваша,
фамильная...
- Я-я! - подтвердил с волнением немец.
- И чехол, стало быть, от аккордеона сохранился?..
Женщина улыбнулась и вновь вышла. Сейчас ее не было дольше, чем в
первый раз, наверное в чулан отлучалась, вернулась же с отличным, черного
цвета, футляром.
Дед обрадовался, поднялся навстречу хозяйке, сняв с плеча инструмент и
поставив его возле ног, принял футляр, отметив, что он сохранился без единой
царапины, щелкнул затворами и раскрыл. Вздохнув по-особому грустно, уложил в
черное нутро аккордеон, почти нежно закрыл футляр, поднял его правой рукой
и, буркнув "ауфидерзейн", вышел из немецкого дома прочь. Он не обращал
внимания на истошные крики, летевшие вслед, а шел под горку быстро,
насколько был способен.
- Штой! - кричал вдогонку Ганс. - Оштановись!
Но дед лишь ниже опустил голову и пошел еще быстрее. Почти побежал.
"Как же он в форму свою влез через двадцать шесть лет?" - думал бывший
русский солдат.
Завыли полицейские сирены, вторя им, заголосила вся округа...
Его окружили и арестовали. Затем привезли в участок.
Что-то спрашивали, но дед вопросов не понимал, а социалист Ганс исчез
бесследно со всеми его туристическими документами, лишь декларация в кармане
скомканная валялась.
- Я - русский солдат-победитель! - наладился повторять задержанный. -
Я - победитель!.. Солдат... русский...