"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу автора

дай Бог, не придумаешь!
Вечером, находясь дома, Пожидаев целых два часа принимал душ.
Во-первых, чесалось, а во-вторых, голова пыталась найти выход из сложившейся
ситуации.
Между тем, его супружница, кондитер фабрики "Большевичка", и на две
трети азербайджанка - Алия Марковна слегка обеспокоилась изобильными
купаниями мужа, вошла в ванную, обнаружив супруга живым и мокрым. Он ее не
услышал из-за шума душа, а она любовалась его телом, пытаясь определить,
какая часть занимает во вселенной больше места - задница, или живот,
закрывший навсегда и от нее, и от самого старшины первичные половые
признаки. То, что вдруг разглядела Алия Марковна, заставило восточную
женщину завизжать на всю "хрущевку", затем схватить таз и метнуть его в
голову мужа. Хорошо, промахнулась и обрушила лишь часть плитки в ванной.
Пожидаев так испугался, как будто банда чеченцев ворвалась урывать его.
От ужаса старшина поскользнулся, но, завертевшись на душевом поддоне
волчком, чудом удержал равновесие.
- А!.. Что?!. Где!!! - завопил он, глядя в жирно обрисованные черной
тушью, бешеные глаза Алии Марковны.
- Это что?! - направила кондитерша свой палец в сторону мужниной груди
с жидкой порослью рыжеватых волос, среди которых свободно, будто по
шенгенской визе, передвигались черные насекомые. - Что это?!.
- Ман... - хотел было сказать старшина, но осекся и ответил более
культурно: - Вши. В "обезьяннике" от бомжа хватанул, - соврал он находчиво.
Алия Марковна подошла к обнаженному мужу вплотную, взялась обеими
руками за складки жира на животе и подняла их, словно одеяло со спящего,
обнаружив давно не интересующий ее крючок с крошечными орешками и такую же,
как на груди, подвижную живность вокруг.
- Ну, бомжара! - склонился над своим хозяйством Пожидаев.
- Стоять! - завопила жена, и он выпрямился перед нею, как перед
министром внутренних дел.
Через десять секунд она уже брила плоть мужа опасной бритвой, которой
обычно наводила порядок у себя под мышками. Ее так и подмывало резануть по
крючку с орешками, отсечь весь этот ненужный урожай напрочь. Пожидаев
чувствовал эмоциональную зыбкость момента, а потому был покорен, как агнец
Божий.
Когда Алия Марковна закончила, старшина стал похож на пупса. Красный
телом от отточенной бритвы и горячей воды, он с ангельским выражением лица
попытался было вылезти из душа, но вновь услышал яростное "Стоять!". Застыл,
как было приказано.
Жена Алия Марковна покинула ванную комнату, и Пожидаев вскоре услышал,
как хлопнула входная дверь.
"Ушла? - подумал он. - Ушла навсегда? Как же я буду один!"
Но тут же он сообразил, что его заставили стоять, и стал надеяться, что
жена вскоре вернется. Почему-то он вспомнил пигалицу-докторшу из "скорой",
какого-то лысого придурка... Мыслишка принялась было созревать, но здесь
вернулась жена с большим пузырьком мази.
Алия Марковна глядела на супруга, на его поруганное тело, и почему-то
вспоминала молодые годы свои, когда в ее жизнь вошел молодой милиционерчик,
приехавший в Баку по обмену опытом. Потом милиционерчик женился на ней и
перевез в столицу, где они прожили всю жизнь. Неожиданно ярость Алии