"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу автора

голове, там, где у всех женщин туман. Она опускалась спиной на ковер,
слушаясь легкого нажима его измалеванных в краске рук, а он вдыхал запах ее
тела, и мысль его так же сокрылась в еще более густом тумане девственности.
Так ею никогда не пользовались! Выпили и выцеловали до дна. Все тело
было разведано по высшему уровню контрразведки и взорвано трижды, да каждый
раз все мощнее был взрыв, заставлявший сотрясаться в конвульсиях планету ее
тела.
Сознание Милы постепенно выплывало из тумана, она чувствовала себя так
прекрасно, как никогда. Хотелось полетать, или чего еще. Попеть, может
быть... Она ворошила волосы на голове у Вовы, а он смотрел на географичку
восторженными глазами и говорил, говорил - ты красавица, ты удивительная
красавица, - а она слушала и зажмуривалась от неги...
- Я люблю тебя!
Она улыбалась и протестовала, объясняя, что это ему кажется, что на
самом деле у него такая благодарность в душе к ее телу, первому женскому
телу, которое он забрал себе ненадолго. Появится другое, и чуточка новизны
пропадет.
Он не слушал ее примитивных доводов, но более слов любви ей вслух не
говорил, повторял про себя.
Потом она оделась и вновь уселась в кресло, пережидая слабость в ногах.
- Подаришь портрет? - спросила и зевнула широко, до слез.
- Бери, - согласился он.
- Краски, верно, еще не высохли... Принеси в школу...
- Приходи завтра, сама заберешь!
- Не приду!
- Послезавтра?
Мила с трудом выбралась из кресла.
- Попрошу, чтобы кто-то другой был твоим шефом... Слушай, меня посадят
за совращение малолетних!..
- А того не стоит? - поинтересовался он почти наивно.
- Наглец!.. Надеюсь, ты умеешь держать язык за зубами?
Этим вечером Вова Рыбаков впервые напился. Допил ликер, прикончил едва
начатую бутылку водки и еще несколько маленьких бутылочек из мини-бара,
который собирал отец. Полночи его рвало, а когда под утро он заснул, пришли
кошмары, и опять орал бородатый мужик, грозясь достать Вову с того света,
коли, мешок не отдаст...
Наутро в школу не пошел, мучаясь головной болью и воспоминаниями о
вчерашнем.
Конечно, она пришла уже на следующий день под вечер, обнаружив еще на
третьем уроке такое неодолимое возбуждение всего тела своего, что молекулы
ее женского запаха распространились по всей аудитории восьмого класса,
мужская часть которого тотчас позабыла о материках и островах, уставив свои
чуткие носы навстречу гормональному ветру.
На переменах за географичкой таскалось целое стадо пацанов, вдруг
неожиданно пожелавших узнать природу тектонических сдвигов, или, например,
ходят ли австралийские аборигены голыми, или все же набедренными повязками
пользуются?
"Я, как сучка при течке, - думала про себя Мила. - А вокруг все
кобельки мелкие, да к тому же непородистые!"
Уже в три часа она была у Вовы, раздевалась прямо с порога, совершенно