"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу автора

которого была пристегнута тонкая кисть Сашеньки Бове. Капитан подумал, что
девушка похожа на дочку бойца Карлова, настолько она была миниатюрной.
Левая бровь Сашеньки была заклеена лейкопластырем, а под глазом
наливался спелостью синяк.
"Какую красоту испортил, подлец!" - подумал капитан, поискал глазами
жирный затылок мента Пожидаева, перебрался к нему на сиденье и по-дружески
обнял.
- Не сбежит? - поинтересовался тихо.
- Козявка-то? Ха-ха!.. От старшины Пожидаева еще никто не сбегал! А
если вы, товарищ капитан, думаете, что пигалице наручники велики, то это
специальные, сам подгонял, для юных проституток...
Старшина чувствовал тяжесть руки командира, патетически думал, что
человек в погонах всегда поймет другого человека в погонах, но тут рука
омоновца погладила его по выбритой щеке со стороны окна, а потом неожиданно
зажала рот, так что не вякнуть, ни пикнуть, причем большой палец этой
мозолистой пятерни полез Пожидаеву прямо в левую ноздрю, внедряясь все
глубже и глубже.
- Мы баб не бьем, - прошептал капитан и улыбнулся широко, да так
приветливо, что со стороны казалось - лучшие друзья они с ментом. - Мы баб
либо жалеем, либо любим.
Палец капитана лез все глубже, достигнув аденоидов. Пожидаеву хотелось
орать от боли, но рот был намертво зажат. Он чувствовал, что ноздря вот-вот
лопнет, вспотели ноги, а капитан все не прекращал пытки, наверно, желал
добраться до ментовского мозга.
- Сейчас пойдешь и снимешь с нее наручники! - шепотом приказал
омоновец. - Понял?
Старшина как мог гыкнул, изображая всеобъемлющее понимание ситуации,
при этом скопившаяся во рту слюна испачкала ладонь капитана, и тот еще
минуту с отвращением оттирал ее об обмундирование Пожидаева...
Приехали в Тверской отдел, и под расписку капитан сдал задержанных
ментам.
В коридоре раскорячился на костылях Душко, и когда, мимо пронесли
лысого, а затем провели докторицу с изуродованным лицом, рядовой вдруг
почувствовал в груди какое-то незнакомое препятствие, мешающее дыханию, к
глазам подступило что-то горячее, но тут он расслышал удовлетворенный голос
Хренина:
- Взяли скотов!
Горячее тотчас отступило от глаз, сердце Душко сжалось, и ему вдруг
стало необходимо умереть. Он всем нутром возжелал, чтобы препятствие дыханию
вовсе перекрыло доступ воздуху и...
- Ишь ты! - продолжал Хренин. - На сотрудников покушались!
- Заткнись, скотина! - выдавил Душко.
- Чего?.. Чего ты?.. - оторопел старший сержант. - Все по-нашему вышло!
Душко отставил костыли и закрыл лицо руками.
По коридору прошагал старшина Пожидаев. Он, несмотря на полыхающую
сиреневым цветом левую часть носа, состоял в хорошем расположении духа.
- Еще сопротивлялись, суки! - пояснил он про свой нос.
Хренин понимающе кивнул и подумал, что, не ровен час, действительно
медаль дадут.
Все следственные мероприятия отложили до утра, так как начальник отдела