"Виталиий Листраткин. Знак Зверя " - читать интересную книгу автора

- Кто? Я? А куда ты смылась, зараза? Куда?
- К подруге!
- К какой еще подруге? Я тебе сколько шампанского споил? А цветы, шоколад?
Убью!
Нинка нешуточно визжит. Это сигнал: пора. Я с разбегу выбил плечом хилую
дверь, влетел внутрь и увидел потрясающую картину, достойную дерзкой кисти
художника: "Владимир Евгеньевич, разрывающий лифчик на дебелых грудях Нинки".
Он обернулся и тут же заработал удар ребром ладони под горло. Рискованный
фокус! Я мог запросто убить его таким ударом. Но, к счастью, все обошлось. Как
говорится, доброй свинье все впрок.
Враз протрезвевший, он долго сидел, кашлял, пыхтел и отпивался чаем, мигом
сваренным сердобольной Нинкой. Интересный бабы народ! Еще минуту назад она
истошно верещала и звала на помощь, а Владимир Евгеньевич увлеченно рвал с нее
трусы. А теперь поди ж ты! Она так хлопотала вокруг него, ничуть не стесняясь
столь нескромного распаха халата, а Володя так трагически стонал, что я стал
чувствовать себя третьим - и само собой - лишним. А это несколько задевало. Это
как так? Это кто же тут, едрена шишка, царь, бог и вселенский спаситель? Я
возмущенно засопел, и наконец-то на меня обратили внимание.
- Ой! Извини... А мы тут...
Захлопотались. Понятно. А я, типа, третьестепенный герой из "Санта-Барбары".
Доблестный Круз спасает абсолютно левую подругу и, как всегда, оказывается в
круглых дураках.
Я молчал, Нинка тоже, а Владимир Евгеньевич самозабвенно упивался чаем. Для
порядка выкурив сигарету, я решил потихоньку выскользнуть за дверь, но этот
идиот увязался следом. Несмотря на то, что я выше его ростом и даже внешне
сильнее, он все равно пытался смотреть на меня сверху, с этаким превосходством
закоренелого руководителя, пусть даже в хлам датого. Он же начальник! А стало
быть - неподсуден. Но вот беда, я-то был не в курсе.
Владимир Евгеньевич пока еще вежливо и культурно пытается меня залечить:
- Слышь, братан... Ты, как я посмотрю, шибко крутой и вообще...
Я пока молчал, ждал, чего он еще ляпнет, а он ошибочно принял мое молчание
за знак искреннего коленопреклонения:
- Да ладно! - он выглядел чудо как великодушным. - На первый раз... В виде
исключения.
От закипающей ярости у меня перехватило дыхание. Он меня прощает?! Меня? Ах
ты гадина, щенок...
- Иди, чего ты, не бойся...
Большего он уже сказать не успел. Я резко выбросил вперед правую руку, кулак
вошел под ребра, в аккурат до самого позвоночника. Он что-то невнятно хрюкнул,
потянулся слабой ручонкой навстречу, я ее тут же перехватил и повел на излом. А
поскольку противник от болевого шока молчал, я докрутил прием до конца, до
хруста ломающихся костей.
Я аккуратно уронил Владимира Евгеньевича на пол. Нинка была в ступоре. Она
смотрела на меня открыв рот, и в глазах явственно читался мой приговор: "Псих!"
Ну и пусть. Мне наплевать. Псих так псих. Но каким бы я психом ни был, я
всегда обеспечивал своей заднице прикрытие. Я сурово сомкнул брови, поиграл
скулами и выдвинул челюсть вперед, превратившись в одного из устрашающих
персонажей героической коллекции Ламброзо.
- Сиди тут. Пока я не вернусь. Поняла?
Нинка сумела лишь хлопнуть в ответ глазами. Она немного в курсе, кто я